Автор первого российского сочинения по социологии политики

А.Н. Медушевский – известный российский ученый, доктор философских наук, академик РАЕН, ординарный профессор Национального исследовательского университета – Высшей школы экономики, ряда других российских и иностранных университетов, специалист по праву, политическим наукам и истории России нового и новейшего времени. Женат, имеет двоих детей.

Становление его взглядов совпало с переломным периодом развития российской истории – временем осознания обществом кризиса советской социальной и политической системы в конце 1970-х г., активного поиска альтернативных моделей общественного устройства 80-х гг.; демократической революции 90-х г.

XX в., реформ и контрреформ переходного периода начала ХХI столетия. Именно эти события стали определяющими в формировании взглядов ученого.

А.Н. Медушевский является по нашим подсчетам автором более 500 научных трудов, в том числе более пятнадцати научных монографий, важнейшие среди которых – «Утверждение абсолютизма в России. Сравнительное историческое исследование» (1994); «История русской социологии» (1993); «Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе» (1998); «Сравнительное конституционное право и политические институты» (2002); «Теория конституционных циклов» (2005); «Проекты аграрных реформ в России XVIII– начало XXI в.» (2005); «Социология права» (2006); «Russian Constitutionalism. Historical and Contemporary Development» (2006); «Размышления о современном Российском конституционализме». (2007); «Диалог со временем: российские конституционалисты конца XIX– начала XX вв.» (2010); «Ключевые проблемы российской модернизации» (2014); «Русская правовая традиция – опора или преграда?» (2014)[487].

Сфера научных интересов А.Н. Медушевского – проблемы теории и истории государства и права, политический процесс, эволюция государственного строя и институтов XVIII– начала XXI в. Историко-социологический анализ позволил исследователю раскрыть эволюцию отношений собственности, государственного регулирования поземельных отношений, позиции социальных групп и административных институтов, конституционную динамику российского общества. В центре внимания его основных трудов – проблемы отношения общества и власти, преодоления правового дуализма, конституционные реформы – их проекты и осуществление, реконструкция основных стратегий модернизации, политических реформ, поиск эффективных технологий их реализации.

Необходимость осмысления этих проблем определила направления научных интересов ученого, вехи научной биографии, а также широкий сравнительный междисциплинарный подход, который включал применение различных методов современного гуманитарного знания – политической науки, права, социологии, истории и философии.

Вехи биографии и формирование научных взглядов

А.Н. Медушевский родился 21 февраля 1960 г. в Москве в семье интеллигенции. Его предки по материнской линии – выходцы из Швейцарии, эмигрировавшие в Россию во второй половине XIX в. и сделавшие в Российской империи карьеру в сфере судебной власти и высшего образования. Другая линия родства происходила из Владимирской губернии, где его род, известный с XVII в., включал в основном представителей духовного звания – местных священников и земской интеллигенции. Его дед – М.А. Медушевский добился известности в начале ХХ в., став популярным московским нотариусом и общественным деятелем, связанным с либеральным и артистическим направлением русской интеллигенции этого периода; бабушка – переводчик с французского языка (после революции – машинистка в одном из советских Наркоматов). Родители ученого – стремились продолжать традиции интеллигенции. Мама – С.М. Медушевская длительное время работала референтом в Институте научной информации по техническим наукам (ВИНИТИ). Отец – переводчиком с японского и английского языков.

Решающее духовное влияние на формирование ценностей и убеждений ученого оказала его тетя – О.М. Медушевская (1922–2007) – выдающийся ученый, создатель теории и методологии когнитивной истории, специалист по теоретическому и русскому источниковедению, более пятидесяти лет работавшая профессором в Московском государственном историко-архивном институте (ныне – РГГУ)[488]. Детство А.Н. Медушевского прошло почти исключительно в Москве и под Москвой, на Истринском водохранилище, где семья в течение многих лет снимала дачу. Поэтому он очень полюбил русскую природу, проводя много времени в прогулках по лесам и полям, размышлениях у реки, а также за чтением книг из богатой семейной библиотеки. Он рано стал интересоваться гуманитарными науками и политикой: овладев несколькими иностранными языками, смог получать информацию о событиях в мире и развить склонность к научному критическому мышлению, что помогало пониманию несостоятельности официальных идеологических доктрин.

Окончив стандартную московскую школу в 1977 г., А.Н. Медушевский получил высшее образование в Московском государственном историко-архивном институте (МГИАИ), который окончил с отличием в 1982 г. Это учебное заведение было нетипично в ряде отношений. Оно было основано с прагматической целью подготовки кадров для архивного ведомства (бывшего в непосредственном ведении НКВД, а позднее Совета министров). Поэтому идеологическая составляющая образования парадоксальным образом была здесь менее выражена, приоритет отдавался изучению источников, их видов и методов их научной критики, истории государственных учреждений и вообще анализу реальных исторических процессов, знание которых представлялось необходимым для будущих историков-архивистов. Этим объясняется исключительный состав профессоров данного учебного заведения, среди которых присутствовали представители старой школы или их ученики, которые в силу обстоятельств того времени не могли реализовать себя в других учебных заведениях. В разное время здесь преподавали такие ученые, как А.И. Андреев, В.К. Яцунский, С.Н. Валк, М.Н. Тихомиров, Н.Л. Рубинштейн, Л.В. Черепнин, А.А. Зимин, читавшие курсы истории, истории права, историографии, источниковедения, экономической истории, исторической географии, вспомогательных исторических дисциплин. Некоторые из них получили эту возможность до отстранения от преподавания (как Андреев); другие (как Черепнин) после ссылки; третьи (как Зимин) – во время организованных выступлений против них, а потому стремились активно использовать ее. Несмотря на различные репрессивно-идеологические кампании сталинского и последующего времени, в этом сегменте высшего образования царила атмосфера строгой науки, от учеников требовали досконального знания источников и всей литературы по избранной теме.

В этой связи необходимо отметить общее значение источниковедческого метода и направления в русской историографии данного периода. В силу невозможности содержательной научной дискуссии по принципиальным проблемам истории России нового и новейшего времени (из-за идеологических и цензурных ограничений), они неизбежно перемещались в сферу источниковедения и разработки ранних периодов истории (феодализма). Именно в этой области (при обращении к всемирной и русской истории) возможно было сохранение и продолжение традиций старой классической науки и атмосферы научного поиска. Перелом произошел в 1968 г., когда в результате прекращения хрущевской «оттепели» и ужесточения контроля над интеллигенцией, Институт, его профессура и студенчество (не скрывавшее своего свободомыслия), вновь подверглись направленным идеологическим репрессиям.

В результате, в 1970– начале 80-х гг., когда А.Н. Медушевский учился в Институте, очень четко осознавалась непримиримая борьба двух направлений – научного и идеологического. Она вполне воспринималась мыслящими студентами, поставленными перед жестким выбором между наукой и карьерой. Выбор научной стратегии рассматривался как признак нелояльности, склонность к индивидуализму или в лучшем случае стремление уйти в «тихую заводь», отказавшись от «активной общественной работы». Одним из проявлений этих настроений стала деятельность научных студенческих обществ – кружков русской истории и источниковедения, всеобщей истории, возглавлявшихся проф. А.И. Комиссаренко и С.О. Шмидтом, а также Н.И. Басовской. Эти кружки, самим фактом своего существования, определяли не только научный, но и ценностный выбор молодых людей. А.Н. Медушевский активно включился в эту работу, став председателем кружка по русской истории.

Историографическое значение данного кружка, как сейчас очевидно, очень велико: в нем обсуждались как раз те проблемы русской истории, которые стали затем основными в русской науке и общественной мысли. Среди них – исторические особенности русской государственности и возможности ее сравнения с государственностью стран Западной Европы и Востока; специфика поместного землевладения и крепостного права как его следствия; реформы Петра Великого и их вклад в определение исторического развития России; социальные движения – крестьянские войны и народные восстания эпохи феодализма; формирование русской интеллигенции (споры славянофилов и западников в канун Крестьянской реформы 1861 г.); экономические параметры генезиса и развития русского капитализма; предпосылки русских революций и многие др. Среди этих проблем была тема формирования бюрократии периода абсолютизма, избранная А.Н. Медушевским в качестве дипломного проекта.

Если сейчас постановка этих проблем кажется вполне нормальной и очевидной, то в 70–80-е гг. ХХ в. это отнюдь не было так. Кружок и его участники подвергались критике за постановку «неактуальных» вопросов, научный характер полемики на кружке вызывал раздражение как проявление «буржуазного объективизма», а использование литературы на иностранных языках (которая часто бывала недоступна в библиотеках) вообще казалось подозрительным. В этих условиях от студентов требовалось гражданское мужество и научная принципиальность при отстаивании строгих стандартов научного исследования, отделения его от идеологии, подчеркивании приоритета архивного документа и необходимых элементов источниковедческого анализа для получения значимых научных выводов. Все кто прошел эту школу или имел возможность слушать доклады на кружке, хорошо знают, что даже крупные ученые испытывали известную неуверенность перед выступлениями, справедливо полагая, что вопросы студентов могут оказаться более острыми и сложными, чем традиционные вопросы их академических коллег.

Исследователь российского абсолютизма, модернизации и реформ XVIII–XX вв.

Одной из центральных и наиболее спорных проблем российской историографии ХХ в. стал вопрос об абсолютизме. Классический марксизм вообще уделял мало внимания анализу государственности, считая ее «надстройкой» над экономическим базисом. Основное внимание исследователей традиционно уделялось экономике и классовой структуре общества. Поэтому те общие классовые схемы, которые выдвигались в историографии, не объясняли самостоятельного значения государства. Эти трудности возрастали для таких традиционных обществ, где государство оказывалось мощной и едва ли не единственной силой в проведении преобразований. Поэтому все дискуссии о традиционных обществах (особенно, дискуссии 20-х гг. об «азиатском способе производства») не могли обойти темы абсолютизма и бюрократии. Она становилась центральной и при обсуждении вопросов истории ХХ в., в частности – проблемы возникновения тоталитарных режимов после радикальных социальных революций. Темы абсолютизма, реформ, бюрократии – спорадически возникали в ходе других крупных дискуссий (например, о происхождении крепостного права, генезисе капитализма и особенностях российского империализма кануна революций ХХ в.), но не могли стать предметом серьезного научного обсуждения в силу идеологических ограничений того времени. Советская дискуссия об абсолютизме 60–70-х гг. ХХ в. (начатая в период «оттепели»), поставившая эту проблему, была прекращена административным решением без подведения ее объективных итогов, когда выяснилась несовместимость некоторых идей ее участников с официальной идеологической концепцией.

Как участники дискуссии, так и их оппоненты хорошо понимали, что поставленные вопросы имеют прямое отношение к переосмыслению концепции всей российской государственности, роли государства и бюрократии в проведении направленных социальных изменений нового и новейшего времени. Вполне естественным поэтому стал интерес молодого исследователя к этой теме. Он включал, прежде всего, переосмысление философских основ концепции государства, сравнительный анализ специфики сословного строя в России и других традиционных обществах, а также определение роли процессов модернизации и самостоятельной роли бюрократии в их направленном осуществлении. Первое направление исследований привело к отказу А.Н. Медушевского от известной схемы Маркса, объяснявшей возникновение абсолютизма установлением «баланса классовых сил буржуазии и дворянства» (данная схема, лишь отчасти применимая к объяснению западных форм абсолютной монархии, совершенно не подходила к интерпретации становления российского абсолютизма, как и деспотических государств Востока). С этим связано было обращение исследователя к философии Гегеля, рассматривавшего государство как высшее проявление Разума и стремившегося показать его ключевую роль в разрешении социальных конфликтов и осуществлении планируемых социальных реформ. В контексте гегелевской философии А.Н. Медушевский показал (впервые в советской историографии) непреходящее значение государственной (юридической) школы русской дореволюционной историографии, которая создала целостную историко-философскую и социологическую концепцию российской государственности – «служилого государства», выявив ее важнейшие социологические характеристики[489]. Другим направлением интеллектуального влияния следует признать социологическую теорию права М. Вебера, рассматривавшего исторический процесс с позиций теории перехода от традиционного типа социальных отношений к рациональным. Процесс рационализации находил концентрированное выражение в создании новой системы институтов и бюрократии, становившейся в данной системе координат ключевым социальным слоем, осуществляющим направленные социальные изменения[490]. Третьим интеллектуальным влиянием становился вклад современной социологической мысли (системная и структурно-функиональная школы), прежде всего теория модернизации, позволявшая объяснить мотивы и логику процесса административных преобразований в новое и новейшее время в сравнительной перспективе глобализирующегося общества[491].

Результатом этого теоретического синтеза стал новый подход Медушевского к проблеме российского абсолютизма и определению исследовательских приоритетов в его изучении. Закончив в 1985 г. аспирантуру Института российской истории СССР АН СССР, А.Н. Медушевский защитил в том же году кандидатскую диссертацию по теме – «Феодальные верхи и состав аппарата управления в России в первой четверти XVIII в. Источниковедческое исследование» (научный руководитель – член-корр. РАН В.И. Буганов)[492]. Центральной проблемой диссертации являлось, в сущности, формирование бюрократии, однако само это понятие вызывало тогда у коллег столько сомнений (в основном идеологического характера), что его пришлось заменить менее определенным «составом аппарата управления» и неоднократно вносить редакционную правку в подготовленный текст диссертации. Дискуссия по диссертации в ходе ее обсуждения выявила, однако, ряд очень важных проблем: специфика российского абсолютизма и его социальной базы; возможности применения марксистской схемы к интерпретации российского варианта; переход от системы традиционного чиновного деления к сословному строю; соотношение приказной и коллегиальной систем государственных учреждений в ходе административной реформы Петра; соотношение юридических заимствований и традиции в их становлении и функционировании; критерии рациональности бюрократии вообще и русской в частности; значение процессов модернизации при проведении административных и судебных реформ; место сводных учетных документов и источниковедческой критики для выяснения репрезентативности их данных[493]. Данная дискуссия по диссертации А.Н. Медушевского представляет несомненный историографический интерес в силу того, что на разных этапах в ней принимали участие известные ученые, имевшие собственную точку зрения на процессы формирования российского абсолютизма, которые они не имели возможности в полной мере высказать в печатной форме в ходе известной дискуссии 60-х гг. (А.Я. Аврех, Б.Г. Литвак, Л.В. Черепнин, А.А. Зимин), а также исследователи сословного строя русского позднего феодализма (А.Л. Станиславский, Н.Ф. Демидова). К этому времени относятся встречи и беседы А.Н. Медушевского с академиком И.Д. Ковальченко и В.Н. Автократовым, обратившими внимание на источниковедческую и документоведческую составляющую темы реформ государственного управления (последний из названных ученых был одним из оппонентов диссертации наряду с Н.Ф. Демидовой). В целом, в этой диссертации, несмотря на общий консервативный стиль эпохи позднего социализма, был поставлен вопрос о формировании и особенностях российской бюрократии («состава аппарата управления» по терминологии того времени)[494], а также показан вклад старой русской и современной мировой историографии в ее изучение[495]. Был реконструирован и введен в научный оборот значительный комплекс принципиально новых исторических источников, на которые ранее историография не обращала достаточного внимания – законодательные проекты эпохи реформ Петра Великого[496], учетные документы центральных государственных учреждений России конца XVII века и начала XVIII в., что позволило сравнивать две принципиально различных административных системы – приказов и коллегий, сопоставлять структуру сословного и чиновного деления России до и после петровских реформ; выявлять динамику сословного строя, а главное установить социальный состав, численность и особенности формирования новой российской бюрократической элиты в процессе ее формирования[497]. Защитив диссертацию кандидата исторических наук, А.Н. Медушевский стал работать в Институте Российской истории РАН, пройдя путь от научного сотрудника до главного научного сотрудника и главного редактора центрального академического журнала – «Отечественная история» (с 2008 г. по предложению А.Н. Медушевского журнал получил новое название – «Российская история»).

Результаты данного этапа научной биографии представлены в серии статей об источниках изучения российской государственности XVII–XVIII вв.; историографии – российской (государственная школа) и зарубежной, а также сравнительных исследованиях административных и судебных реформ Петра Великого. Этот цикл исследований завершен в книге – «Утверждение абсолютизма в России: сравнительное историческое исследование» (1994)[498]. Административные реформы российского абсолютизма были проанализированы в сравнении с преобразованиями в других странах мира, решающих проблемы модернизации – государствах Центральной и Восточной Европы периода Просвещенного абсолютизма, Танзиматом в Турции, реформами в Египте, революцией Мейдзи в Японии, а также реформами в развивающиеся странах ХХ в. На большом сравнительном материале автором была раскрыта специфика взаимодействия общества и государства, реформ и контрреформ, власти и управления, правящего класса и бюрократии в условиях модернизации. Это позволило реконструировать программу реформ (выраженную в государственной идеологии и кодификационных проектах), соотношение планомерности и спонтанности в их проведении, а также определить их значение в создании нового правящего класса и бюрократии современного типа. «Реформа Петра Великого, – суммировал автор, – важная веха мировой истории, ибо она символизирует начало процесса модернизации и европеизации в мировом масштабе. Петр Великий – первый реформатор Нового времени, а его значение в области государственных преобразований подобно значению Колумба в истории великих географических открытий»[499].

Специфика российского исторического процесса, вытекающее из нее положение российской интеллигенции, стали основным импульсом формирования русской правовой школы и политической социологии. Становление русской социологии, как показал А.Н. Медушевский, – определялось вызовами модернизации, но одновременно стало ответом на них, в виде основных теорий общества и государства, русского исторического процесса, концепций революции и реформы, стратегий модернизации, Подробно этот вопрос рассмотрен в книге А.Н. Медушевского – «История русской социологии» (1993)[500].

Концепция российского конституционализма в истории и современности

Перестройка в СССР, начатая М.С. Горбачевым в середине 80-х гг. и достигшая кульминации в демократической революции 90-х гг. ХХ в., открыла новые перспективы в развитии исторической, юридической и политической науки. В это «критическое» десятилетие появилась возможность открытых содержательных дискуссий по всем актуальным проблемам российской истории, переосмысления российской истории XIX–XX вв., активного поиска стратегии либеральных реформ. Одной из магистральных новых тем, ранее не разрабатывавшихся в науке, стала классическая проблема соотношения российского Старого порядка (абсолютизма) и революции и, в частности, обсуждение альтернативных моделей исторического развития. Эти альтернативы исследователи стали искать по линии восстановления утраченных традиций со старой (дореволюционной) русской наукой, обращения к мировому опыту модернизации, и, особенно, по линии реконструкции российского либерализма и конституционализма. Ключевыми вопросами в исследованиях А.Н. Медушевского этого времени стали: способна ли Россия, отказавшись от коммунистической диктатуры, перейти к демократии западного типа; каковы особенности ее развития, делающие этот переход возможным или невозможным; в чем состоят объективные трудности такого перехода; наконец, каковы исторические предпосылки российского конституционализма в сравнительной перспективе.

Данное направление исследований А.Н. Медушевского сделало актуальным соединение теории академических исследований реформ и практики их осуществления на современном этапе. Оно сделало также возможным сближение с теми представителями партийной номенклатуры и «просвещенной бюрократии», которые активно выступали за политический плюрализм, реформы самой коммунистической партии, в частности, образование в ней идеологических фракций для размежевания с консерваторами и последующему переходу к многопартийной политической системе. Носителем этих настроений стала группа партийных функционеров во главе с А.Н. Яковлевым и ректором Высшей партийной школы В.Н. Шостаковским, обратившимся к исследователю за экспертной поддержкой и предложившим ему чтение курсов социологии и истории. А.Н. Медушевский, никогда не питавший иллюзий в отношении позиций партийной бюрократии, принял это предложение, считая целесообразным поддержать формирующийся (и, как оказалось позднее, кратковременный) политический союз между «просвещенной бюрократией» и интеллигенцией для продвижения радикальных реформ.

Кроме того, для исследователя чрезвычайно важным представлялось добывание инсайдерской информации о том, какие люди стояли во главе реформ, как они видели свое прошлое и будущее в новых условиях. Этот «антропологический» метод принес свои плоды, поскольку общая растерянность старой партийной элиты накануне августовского путча и распада СССР (1991 г.) позволяла увидеть скрытые пружины государственного механизма, ранее недоступные для исследования. В результате появился ряд исследований А.Н. Медушевского, где предлагалась новая социологическая концепция русского исторического процесса[501], разъяснялось значение реформ и контрреформ, осуществляемых государственной властью[502], была показана важность их тщательной разработки и предложены технологии осуществления[503]. Позднее некоторые из этих разработок были напечатаны в виде книг или разделов по политической социологии, политической истории России и определения места страны в мировой системе, а также представлены в концепциях реформирования высшего образования в стране[504].

Для постановки этих проблем на российском и мировом уровне чрезвычайно большое значение имели стажировки А.Н. Медушевского в Германии, Франции и Великобритании. Они позволили соотнести опыт российских конституционных реформ с тем опытом, который был представлен странами классической либеральной демократии и, одновременно, разъяснить западным коллегам особенности и проблемы российского пути. В первом случае, в Институте европейской истории права Общества Макса Планка (ФРГ, 1991–1993) в центре внимания А.Н. Медушевского была проблема соотношения германских теорий гражданского общества и правового государства с воззрениями русских либеральных конституционалистов конца XIX– начала XX вв.[505] Концепции государственно-правового устройства, представленные в классической немецкой философии и последующих теориях права (М. Вебера, Г. Еллинека, П. Лабанда, Г. Кельзена, К. Шмита, Р. Сменда) оказали чрезвычайно значительное и устойчивое влияние на русскую правовую мысль рассматриваемого периода (воззрения таких крупнейших конституционалистов, как Б.Н. Чичерин, А.Д. Градовский, С.А. Муромцев, Л.И. Петражицкий, П.Н. Милюков, Ф.Ф. Кокошкин), а также разработку либеральных конституционных проектов и политическую практику их осуществления в ходе русских революций[506]. Это позволило реконструировать огромный пласт исторических источников – рукописей, проектов и идей, которые ранее совершенно игнорировались историографией, но без которых невозможно полноценное изучение российского либерализма[507]. Эти исследования германского периода, лекции и беседы с немецкими учеными и политиками (Д. Зимон, М. Штолляйс, Ю. Хабермас, Л. Галль, Ю. Кока, Д. Байрау и др.), представителями старшего поколения русской эмиграции (например, графиней Меттерних) не могли, разумеется, не затронуть ряда современных проблем, таких как воссоединение Германии и необходимость изменения Основного закона страны, программа конституционных реформ канцлера Коля, Маастрихтский договор и перспективы создания Единой Европы.

Во Франции, где А.Н. Медушевский провел более года, работая в Доме наук о человеке (1995–1997), это пребывание пришлось на время подведения итогов Великой Французской и Американской революций (активизированного их 200-летним юбилеем), что позволило окунуться в атмосферу дебатов по этой проблеме и выслушать противоположные точки зрения от ученых, которые их выдвигали. Одновременно, работа в Национальной Библиотеке и Национальных архивах в Париже, исследовательские визиты в Швейцарию, Бельгию и Голландию, дали возможность, с одной стороны, изучить конституционные дебаты периода Французской революции, а с другой, выявить очень важный комплекс документов, отражающих конституционные споры в русской постреволюционной эмиграции (поскольку некоторые архивные фонды были открыты для исследователей именно в это время). Это позволило позднее расширить темы исследований и более четко реконструировать влияние классических теорий Французской революций (прежде всего Руссо и Монтескье) на российские конституционные проекты периода революций начала ХХ в.[508] Стимулирующее влияние оказали также проведенные А.Н. Медушевским беседы и интервью с французскими учеными – социологами, юристами и историками по данному кругу вопросов. Среди собеседников ученого во Франции были юристы и политологи Ж. Ведель, Л. Фаворе, Ги Каркассон, М. Тропер, М. Дюверже, М. Эмар, Д. Мосс, М. Лесаж, Ю. Шерер и др. Они позволили установить основные направления конституционных дебатов в современной Пятой республике (в частности о форме правления и перспективах ее трансформации), выяснить их отношение к переменам в России, а также понять, как они оценивают эти перемены с позиций богатой конституционной истории Франции.

Опыт стажировок в университетах Великобритании (1998–2005) оказался важен для выяснения традиций британского парламентаризма как раз в период начала и осуществления конституционных реформ Тони Блэра. Дискуссии этого времени о содержательных основах неписаной Британской конституции, возможностях ее изменения на современном этапе и сам процесс реформирования Палаты Лордов дали возможность направленного и конкретного обсуждения этих вопросов в сравнительной перспективе. В интервью с ведущими английскими, шотландскими и ирландскими конституционалистами и историками доминировала тема соотношения традиционных концепций (как Дайси и Бэгота), правовых основ парламентаризма и судебной практики, а также их необходимых изменений в контексте влияния Европейского права и использования опыта бывших английских доминионов (Канады, Новой Зеландии, Австралии), предпринявших энергичные реформы конституций и административной системы британского типа. Возможность находиться в центре этих дискуссий и выслушивать диаметрально противоположные точки зрения в Оксфорде, Кембридже, Лондонском университете, Высшей школе экономики, в ходе дебатов в Чатем-Хаусе, равно как в университетах Эдинбурга, Абердина и Дублина, позволила А.Н. Медушевскому сформулировать ряд новых направлений исследования, связанных с соотношением естественного и позитивного права, континентальной и англо-саксонской правовых семей, а также установить вклад англо-саксонской правовой школы в интерпретацию континентально-европейских и российских реформ[509]. Среди собеседников ученого в Англии известны юристы и политологи Б. Бауринг, Р. Саква, Ш. Лидер, историки П. Дьюкс и Дж. Хоскинг и др. Позднее эти идеи, наряду с опытом германской и французской традиций, получили развитие в лекционных курсах и книгах А.Н. Медушевского по сравнительному конституционному праву и политическим институтам.

В 1994 г. А.Н. Медушевский защитил докторскую диссертацию по философии на искавшем идейного обновления философском факультете МГУ по теме – «Политическая философия русского конституционализма»[510]. В ней подводились итоги предшествующих исследований автора по проблемам российской модернизации, абсолютизма, реформ XIX – начала XX вв. и ставилась проблема возможности проведения демократических реформ в традиционном обществе, каковым являлась дореволюционная Россия. Реконструировав политические стратегии социальных реформ, автор раскрыл значение либеральной модели общественных преобразований, показав возможности ее применения на современном этапе. В ходе защиты состоялась полемика с известным российским ученым А.С. Панариным (выступившим одним из оппонентов по диссертации) – сторонником неоевразийства, отстаивавшим неевропейское предназначение России, нецелесообразность применения западных моделей политической системы и невозможность актуализации либеральной стратегии в современных условиях. Эта полемика была позднее продолжена на страницах широкой печати, составив стержень дебатов периода демократических реформ конца ХХ в. Политическая философия русского конституционализма, – делал вывод диссертант, – «представляет собой философско-политическую парадигму, интерпретирующую отношения общества и государства вообще и в России особенно». Значение данной парадигмы для современной методологии анализа политического процесса представлялось ему актуальным по следующим направлениям: «обоснование возможности выхода из фундаментального социального конфликта не путем революции, а радикальных социально-экономических и политических реформ, целенаправленно осуществляемых государством; разработка модели перехода от авторитарного правления к современной плюралистической демократии при сохранении преемственности власти и легитимности правления; установление специфики теоретических оснований, стратегии и тактики конституционализма в условиях ускоренной политической модернизации»[511].

С середины 90-х гг. А.Н. Медушевский, стремясь реализовать свои идеи на практике, активно сотрудничал с русским либеральным движением, выступая с позиций эксперта и аналитика. Демократический публицист и литератор В. Ярошенко предложил ему активное сотрудничество в журнале «Открытая политика», а затем «Вестник Европы», где велись дискуссии о политических перспективах либерального движения и стратегии демократических реформ[512]. Эти дискуссии, проходившие с активным участием таких политических деятелей, как Е. Гайдар, Г. Бурбулис, Г. Старовойтова, С. Юшенков, оказались очень информативны для выработки курса преобразований, но одновременно для лучшего понимания практического значения научных исследований в данной области. А.Н. Медушевский выступал в ходе них как теоретик либерализма и конституционализма, в частности, предлагал коррективы экономических реформ с позиций социологии права и конституционализма, опыта истории российских реформ.

А.Н. Медушевский начинает (с 1995 г.) сотрудничество с новым государственным Университетом – Высшей школой экономики, возглавляемым известным экономистом Е. Ясиным. Этот университет задумывался как либеральная альтернатива институтам Академии наук и ориентировался прежде всего на лучшие западные стандарты в области образовательных услуг. Однако наряду с экономикой, Университет с самого начала стал развивать такие направления исследований и преподавания, как социология, право и политические науки. Приглашенный на факультет социологии известным российским ученым-социологом проф. О.И. Шкаратаном, А.Н. Медушевский, активно участвовавший в создании факультета, представил ряд образовательных курсов по социологии права, политической социологии, истории социальных и политических учений. В 1997 г. А.Н. Медушевский становится профессором социологии и академиком РАЕН.

Позднее его интересы переместились в область права в силу актуализации данного направления деятельности в ходе и после конституционной революции 1993 г. А.Н. Медушевский принимал самое непосредственное участие в создании юридического факультета ВШЭ. Он становится (в 1997 г.) заведующим кафедрой конституционного права Юридического факультета ВШЭ, совмещая эту должность с работой в Академии наук, ряде других высших учебных заведений (МГУ и РГГУ), а также экспертной деятельностью в ряде аналитических центров. Последующий переход А.Н. Медушевского на факультет политологии ГУ ВШЭ (в 2000 г.), связанный со структурными изменениями в университете и концептуальными разногласиями с новым руководством юридического факультета по вопросам преподавания юриспруденции, позволил дополнить исследования в области социологии права политическим анализом.

Демократия и авторитаризм в новое и новейшее время

Эти направления получили развитие в работах А.Н. Медушевского данного периода, посвященных становлению современной демократии. В новое время, – считал он, – в социальных отношениях происходят качественные изменения, связанные с переходом от традиционной общественной организации к новой, более рациональной, воплощенной в институтах гражданского общества и правового государства. Распад традиционного общества приводит к разрушению старых сословных перегородок, изменению положения групп и индивидов по отношению к власти. Этот процесс последовательно охватывает духовную, социальную и экономическую жизнь, радикально изменяя условия существования людей. Важнейшими его проявлениями в политической сфере становится утверждение демократических институтов власти и политических свобод. Однако, демократия выступает в его концепции как внутренне противоречивый феномен. С одной стороны, в результате ее становления (с введением всеобщих выборов в отдельных государствах Западной Европы и США к концу XIX – началу XX вв.), широкие массы населения, ранее являвшиеся лишь объектом политики, становятся ее субъектом. Впервые в истории они получают в таком масштабе возможность непосредственно влиять (через парламенты и политические партии) на политический процесс и даже принятие политических решений (что было немыслимо в предшествующую эпоху сословного строя и абсолютизма). С другой стороны, становление демократии сопровождается ростом противоречия между огромным влиянием масс на политический процесс и низким уровнем их общей и, особенно, политической культуры. Следствием этого стала угроза разрушения самой демократической политической системы, установление новой тирании, более жестокой, чем прежняя[513]. Особую актуальность эта проблема приобрела, однако, не в странах с развитыми демократическими традициями и институтами, а в тех регионах мира, которые не имели их вовсе или развили в недостаточной степени, но в то же время, в силу специфики своего исторического развития, оказывались перед необходимостью быстрых социальных изменений. Не случайно большой вклад в рассмотрение проблемы внесли ученые как раз тех стран – России, Германии, Италии и Испании, которые в ХХ в. шли по пути ускоренного догоняющего развития – модернизации[514]. Переломным этапом в интерпретации феномена современной демократии стало появление концепции, впервые связавшей воедино такие вопросы, как переход от традиционного общества к демократии, значение всеобщих выборов для политической мобилизации населения, механизм взаимоотношения масс и политических партий, наконец, процесс бюрократизации самих этих партий, находящий выражение в создании особой политической машины – Кокуса[515].

В этом контексте основными проблемами исследований А.Н. Медушевского стали: концепция правовой рационализации и модернизации общества, осуществляемой государством в условиях быстрых социальных изменений[516]; существо изменений, возникших с переходом ко всеобщему избирательному праву[517]; типология переходных политических режимов (различных моделей конституционной монархии и генетически связанных с ними современных форм правления)[518]; значение политической теории либерализма при обосновании моделей разделения властей[519] и возможности выхода из социального конфликта не путем революции, а радикальных социально-экономических и политических реформ, целенаправленно осуществляемых государством; особенности идеологии и стратегии восточно-европейского либерализма[520]; специфика программы русского либерализма и конституционного движения[521], а также взгляды его ведущих представителей[522].

Место российского конституционализма в становлении современной демократии, его типология, тенденции развития и перспективы находятся в центре внимания фундаментальной книги А.Н. Медушевского – «Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе» (1998)[523]. В этом труде на большом фактическом материале новых источников и интернациональной литературы раскрывается проблема конституционализма как явления мирового и российского исторического процесса. Рассматривается становление современной демократии как социальной и политической системы и теории перехода от традиционного общества к массовому; механизм власти и типология форм правления в ходе крупнейших европейских революций; российская модель конституционализма в мировом политическом процессе. Фактически в работе обобщен весь опыт российского парламентаризма и конституционализма в сравнительно-историческом освещении. В центре исследования впервые оказалась крайне актуальная для России проблема перехода от авторитарных политических систем к демократическим. С этой целью автор представил сравнительный анализ основных европейских моделей политических систем при переходе от абсолютизма к различным типам конституционной монархии (парламентская монархия Великобритании, дуалистическая монархия государств Центральной Европы и монархический конституционализм Германской, Австро-Венгерской и Российской империй, а также Японии) и от них к основным формам современного демократического государства (парламентской, смешанной и президентской республики). Основное внимание уделялось раскрытию конфликтного потенциала трех основных компонентов российской политической системы – Государственной Думы, административной системы правительства и главы государства.

Российский конституционализм как целостный социальный феномен имеет, как показал Медушевский, свою типологию, особенности возникновения и альтернативные тенденции развития. Специфика данного феномена выявляется в ходе сравнительного анализа ключевой проблемы – перехода от абсолютизма к конституционным формам политического строя в странах с особой типологией развития, реализующейся в мировом социальном процессе нового и новейшего времени. Для российского конституционализма особенно характерны противоречия, которые присущи процессу модернизации: между правом и необходимостью быстрых социальных изменений; между нововведенными демократическими институтами и необходимостью концентрации власти для обеспечения направленности реформ; наконец, между классическими западноевропейскими конституционными моделями и автохтонными формами политического развития.

Практически ни одно традиционное общество на стадии модернизации, – констатировал исследователь, – не может избежать кризиса существующей правовой системы. Необходимая ломка старого права может быть осуществлена двумя путями – революцией и радикальной реформой. Различаясь между собой главным образом методами проведения преобразований, они, однако, сходны в своей цели – обеспечить соответствие политической власти характеру социальных перемен. Это достигается введением новой легитимирующей формулы и соответствующим изменением природы политического режима. Оптимальным вариантом является их полное соответствие друг другу. Однако в реальной политической ситуации революционных преобразований между ними часто возникает разрыв. Следствием этого становится появление переходных форм, неизбежно оказывающихся внутренне противоречивыми. В современной литературе они получают название «тоталитарной демократии», «нелиберальной демократии» или «имитационной демократии».

Для интерпретации особенностей конституционных моделей переходных периодов, Медушевский предложил ряд новых ключевых понятий – «реальный», «номинальный» и «мнимый» конституционализм[524]. В отличие от реального, номинальный конституционализм (примером которого выступают все советские конституции) – это система, где конституционная норма вообще не действует. Классические принципы либерального конституционализма в области власти – не закреплены. Конституция фиксирует неограниченную власть – диктатуру (которая сама по себе исключает конституционность). Это конституция – только по имени, в действительности данная система не имеет конституционных норм, сдерживающих власть. Она является выражением новых принципов легитимности (народный или классовый суверенитет) и авторитарных институтов правления (диктатура вождистской партии). Однако в ситуации переходного периода «реальный» и «номинальный» конституционализм представляют скорее исключение, чем правило. Наиболее часто встречается система, определяемая как «мнимый конституционализм», который включает элементы двух предшествующих идеальных типов. Мнимый конституционализм – это система, где конституция, с одной стороны, не является фикцией, но, с другой стороны, принятие политических решений выведено из сферы конституционного контроля. Это достигается: а) за счет очень больших правовых прерогатив главы государства; в) сохранения пробелов или лакун в конституции; и, как следствие, с) само заполнение этих пробелов зависит от реальной расстановки сил. Альтернатива разрешается как правило в пользу новой модификации авторитаризма. Эта диалектика мнимого и номинального конституционализма позволяет лучше понять логику развития российской политической системы в сравнительной перспективе[525].

Для переходного периода от абсолютизма к правовому государству, как показал Медушевский, стадия мнимого конституционализма оказывается практически неизбежной. Можно сказать даже более обобщенно: мнимый конституционализм (в одной из его многочисленных форм) является своего рода закономерной стадией политической трансформации всякого традиционалистского авторитарного режима. Это объясняется разрывом декларируемых целей демократического переустройства и реальной практики политической борьбы. Однако, данная форма, как и многие другие формы переходного периода, существуют лишь в процессе политических изменений. Поэтому ее реальное социальное содержание может быть в принципе различным или даже диаметрально противоположным в зависимости от направления движения всей политической системы. Так, мнимый конституционализм может быть (и исторически является) переходом от абсолютизма к парламентской демократии. Однако, он может в других условиях означать обратное движение от парламентаризма к конституционной монархии или авторитарной диктатуре бонапартистского типа. Наконец, возможен и третий вариант, когда мнимый конституционализм является внешней формальной уступкой временного характера и в этом смысле означает переход от одной формы авторитарного правления (традиционного абсолютизма) к другой его форме (рационально организованной бюрократической монархии).

Данный теоретический подход позволил дать новую интерпретацию российского конституционализма как целостного исторического феномена нового и новейшего времени, реконструировать его историю от ранних истоков до текущих политических реформ. Политические и правовые дебаты периода Перестройки практически полностью игнорировали российскую конституционную традицию, начиная ее в лучшем случае с Манифеста 17 октября 1905 г., а то и просто – с конституционных реформ постсоветского периода. Между тем, эти события, – как считал А.Н. Медушевский, – стали завершением длительной истории складывания русской конституционной традиции. В трудах ученого история конституционализма начинает рассматриваться с первых проектов ограничения монархической власти, выдвинутых аристократической оппозицией еще в период абсолютизма XVIII и XIX вв., прослеживается особенно подробно в эпоху либерального конституционного движения конца XIX– начала XX вв., когда либерализм не только сформулировал политическую программу конституционных реформ, но и добился перехода от самодержавия к конституционной монархии, а затем демократической республике.

В результате исследований Медушевского, появилась возможность говорить о реальной преемственности русской конституционной традиции в течение трех столетий – от «кондиций» верховников и умеренных олигархических проектов Просвещенного абсолютизма, стремившихся основать российскую государственность на твердых началах законности, до конституционных и политических проектов Сперанского и декабристов, пытавшихся реализовать в России основные модели конституционного устройства Французской революции. От умеренных проектов октроированных сверху публично-правовых преобразований эпохи Великой реформы 60-х годов XIX в. – до целостной концепции создания правового государства в либеральных проектах периода первой русской революции начала ХХ в. Наконец, от крупнейшей попытки реализовать эти принципы в период подготовки и проведения Всероссийского Учредительного собрания – к конституционным преобразованиям в постсоветской России[526]. Проанализировав причины крушения либеральной модели конституционного устройства в ходе русской революции и последующий период советской диктатуры, автор анализировал постсоветский период конституционных преобразований, раскрывая трудности и перспективы современного конституционного движения.

В целом книга «Демократия и авторитаризм» давала острую и авторитетную оценку феномена конституционализма в России. Она очерчивала различные подходы к конституционализму в политической мысли и на практике, в разные периоды, показывая, как смещался баланс между авторитаризмом и либерализмом. Кроме того, она обсуждала важность конституционных процессов для обществ, находящихся в ситуации перехода и приводила к заключению, что посткоммунистические конституционные преобразования в России еще далеки от завершения. В качестве эмпирического ресурса, книга Медушевского и другие его труды данного периода предоставляли более длительный исторический взгляд, чем другие книги по этому предмету, а также шли дальше них в интерпретационном подходе, обеспечивая лучшее понимание русского конституционализма, его значения для других транзитарных обществ и того, в какой степени классическая модель западной демократии и конституционализма может быть эффективно реализована в других регионах мира.

Конституционные кризисы в обществах переходного типа

Теория переходов от авторитаризма к демократии стала одной из центральных в сравнительном конституционном праве и политической науке в конце ХХ и начале ХХI в. Это было связано с необходимостью обобщить значительный эмпирический материал, вызванный к жизни волнами демократизации, последовательно охватившими в 70-80-е гг. Южную Европу, затем в 90-е гг. Восточную Европу, Азию и Латинскую Америку, отчасти страны Африки. Было создано особое направление исследований, стремившихся моделировать переходные ситуации и найти четкие формулы и технологии управления этими процессами. В настоящее время стало ясно, однако, что эти изменения отнюдь не имеют строго выраженного линейного характера: переход может осуществляться как от авторитаризма к демократии, так и наоборот, от демократии к авторитаризму, причем возможно существование различных промежуточных, гибридных вариантов, которые, используя демократическую легитимность, сохраняют в силе все основные атрибуты авторитарной системы. В связи с этим оказалось важным преодолеть ограниченные рамки «транзитологических» подходов: во-первых, расширить информационную основу дискуссии, отказавшись от европоцентристских моделей, точнее, механического перенесения полученных формул на другие регионы мира; во-вторых, отказаться от упрощенной линейной модели переходности, с заранее заданным кругом проблем и предопределенным результатом (заменив ее концепцией динамики смены конституционных форм); в-третьих, поставить вопрос о логике и механизмах таких процессов, стратегиях модернизации и технологиях реформ.

Сравнительное конституционное право и политические институты – магистральная область исследований А.Н. Медушевского первого десятилетия XXI в. Для ответа на поставленные вопросы он обращается к систематической разработке сравнительного конституционного права и политических институтов; механизмов переходных процессов и причин возвратных движений, а также возможности оценить с этих позиций российский конституционализм постсоветского периода. Методологией этих исследований стал неоинституционализм – метадисциплинарный подход, видящий свою задачу в выявлении самостоятельного значения правовой нормы в конструировании социальных отношений и самих институтов. В этом конкретном смысле право как система норм есть объективная реальность, определяющая функционирование социальных институтов (поскольку нормы создают основу формирования структуры институтов и их деятельности). Практический вывод из неоинституционального подхода к праву состоит в рассмотрении права и правовых норм как важнейшего фактора организации и трансформации общества. В этом контексте становится актуален ряд вопросов: соотношение и взаимное влияние права и политических институтов; возможность достижения согласия между основными политическими партиями в процессе осуществления задач переходного периода; обеспечение формального закрепления договоренностей между ними и создание независимых институтов контроля их исполнения; направленное конструирование таких правовых норм и институтов, которые способны трансформировать социальную реальность в определенном направлении; обеспечение юридической преемственности преобразований для обеспечения их легитимности.

Принципиальное значение для выяснения этих вопросов имеет книга А.Н. Медушевского – «Сравнительное конституционное право и политические институты» (2002), впервые в российской литературе предложившая целостную концепцию соотношения политических и правовых параметров, определяющих развитие конституционного процесса[527]. В этой книге и серии взаимосвязанных с ней исследований предметом изучения стал конфликтный характер отношений старого и нового права, определяющий специфику моделей изменения конституции, реконструкция самих этих моделей, определение их вклада в конфигурацию политических институтов современного общества. Медушевским были всесторонне рассмотрены конституционные изменения неписаной конституции (Соединенное королевство); изменения жесткой конституции путем судебного толкования (США); принятие конституций под воздействием извне (Германия и Япония); модель конституционной цикличности и способы ее преодоления (Франция); модели конституционной модернизации в Южной Европе, осуществляемые путем договора (Испания) и разрыва преемственности (Италия, Греция, Португалия); современного теократического государства (Иран, Пакистан, Афганистан), а также создания и поддержания конституций путем военных переворотов, связанных со стремлением не допустить создания фундаменталистского государства (Египет, Алжир, Турция)[528].

Существенное внимание было обращено на альтернативные пути конституционализма в условиях деклолонизации в Азии (Индия, Пакистан, Китай, Филиппины); традиционалистских режимов в Африке (ЮАР, Нигерия, Уганда и др.); выявление причин перманентной конституционной нестабильности в Латинской Америке (Бразилия, Аргентина, Мексика, Венесуэла, Чили и др.); интерпретацию логики переходных процессов в посткоммунистических странах Центральной и Восточной Европы (Венгрия, Чехия, Польша, Румыния, Болгария и др.)[529]. Одним из первых А.Н. Медушевский обратился к анализу конституционных революций и переворотов на постсоветском пространстве (Украина, Грузия, Киргизия, Казахстан)[530]. В этом сравнительном контексте был дан анализ российской модели конституционных преобразований.

Центральной проблемой работ этого периода стало изучение конституционных кризисов – ситуации, при которой основной закон теряет легитимность (возникает разрыв легитимности и законности), либо различные конституционные нормы не могут быть согласованы противоборствующими социальными силами на основе действующего основного закона, либо конституция или часть ее норм вступают в радикальное противоречие с политической реальностью. Обращаясь к обществам переходного типа, автор проанализировал соотношение двух моделей разрешения конституционных кризисов – путем договора, когда политическим силам удается (как это было в Испании 1978 г. или в ЮАР 1996 г.), достичь согласия относительно самих процедур перехода и принятия новой конституции) и путем разрыва правовой преемственности (как это было в большинстве стран Восточной Европы, России и всех постсоветских государствах конца ХХ в.), когда такого согласия достичь не удается и вопрос решается силовым путем и установлением доминирования одной из политических сил над другими. Фактически, предметом исследования становилось соотношение конституционной реформы и конституционной революции на современном этапе[531].

Проблема соотношения права и политических институтов в ходе конституционной модернизации стала стержневой при планировании научных поездок А.Н. Медушевского в страны соответствующих регионов мира – Южную Европу (Испания, Греция, Португалия и Италия); Восточную Европу периода конституционной революции конца ХХ в. (ГДР, Болгария, Польша, Венгрия, Чехия, Хорватия, Черногория, Албания); государства СНГ, где происходили наиболее динамичные конституционные процессы (Прибалтика, Украина, Грузия, Киргизия, Казахстан), а также страны тех регионов мира, где осуществлялся интенсивный поиск синтеза западных моделей и национальных традиций (Бразилия, Мексика, Аргентина, Израиль, Египет, Марокко, Индия, Турция, Тайланд, Индонезия, Сингапур, Южная Корея). Обобщая российский и мировой опыт в данной сфере, направления конфликтной динамики, Медушевский концентрирует внимание на наиболее дискуссионных проблемах переходного периода: теория и практика конституционных изменений в разных странах, пробелы в праве, права человека, политический режим и механизм разделения властей, власть и собственность, конституционное правосудие и проблема судебных реформ, поправки к конституции[532].

Теория конституционных циклов

Теория конституционных циклов А.Н. Медушевского – важнейший результат теоретического анализа конституционного процесса и эмпирических наблюдений за его динамикой. Конституционный цикл, – считает он, – охватывает весь спектр конституционных состояний – от признания действующей конституции утратившей легитимность до создания новой – и включает в себя те же фазы, что и цикл экономический: кризис (объявление старой конституции утратившей законную силу и осознание необходимости разработки новой); депрессия (фактическое прекращение действия старой конституции, раскол общества в отношении конституционных перспектив); оживление (достижение определенного согласия по вопросу о тех принципах, которые должны быть закреплены в основном законе); подъем (введение в действие новой конституции). Институционально различные фазы цикла выражаются в утрате легитимности старой властью, появлении ряда конкурирующих центров конституирующей (учредительной) власти, достижении компромисса между ними и формальном введении в действие новой конституции. Существо теории и ее обоснование на эмпирическом материале мирового конституционного развития представлено в фундаментальной книге А.Н. Медушевского – «Теория конституционных циклов» (2005)[533].

Конституционные циклы, – показывает он, – могут быть краткими (когда действует так называемый «закон маятника») и длительными. Наибольший интерес для социологической теории права представляют большие конституционные циклы, в которых находят свое выражение объективные противоречия конституционной модернизации и ретрадиционализации. Сравнительное изучение таких циклов дает возможность проследить общее и особенное в различных правовых системах, определить соотношение правовых норм и институтов в процессе демократической трансформации общества. Анализ больших конституционных циклов позволяет выявить логику различных этапов конституционного развития, вскрыть объективные противоречия переходного периода (между демократией и либеральным конституционализмом, конституирующей и конституционной властью, федерализмом и унитаризмом, разделением властей и их концентрацией) и, наконец, установить специфику современного этапа конституционного развития, а значит – и его возможные перспективы.

Существо всей динамики переходного периода определяется А.Н. Медушевским как диалектика трех фаз – деконституционализации (ослабление легитимности и отмена старой конституции); конституционализации (принятие новой конституции и распространение ее норм на отраслевое право) и реконституционализации (внесение в действующую конституцию изменений, означающих движение вспять, в направлении норм и практик, фиксировавшихся прежней конституцией). Таким образом, полный конституционный цикл в каком-то смысле означает возвращение к исходной точке, с которой началось движение. Речь идет, разумеется, не о простом повторении (которое в истории в принципе невозможно), но о стадиальном сходстве. Иначе говоря, цикличность конституционного процесса напоминает диалектическую спираль: фазы каждого очередного цикла повторяют аналогичные фазы предшествующего на новом качественном уровне.

Источником данной динамики является конфликт между правом и социальной реальностью (точнее, изменением правосознания общества). Именно развитием этого конфликта и определяется логика смены фаз цикла, причем последующие комбинации в известной мере определяются предыдущими. Первая фаза конституционного цикла предполагает резкое падение эффективности правовой нормы (старой); вторая связана с поиском путей выхода из такой ситуации, а третья означает корректировку завышенных конституционных ожиданий. Эта последняя фаза может привести к завершению цикла, т. е. к возвращению в состояние, существовавшее до начала конституционного кризиса. Вероятность конституционной ретрадиционализации особенно велика в переходном обществе, где конституция не пользуется массовой поддержкой, а сами массы лишены доступа к политическому процессу.

Вместе с тем, как показывают сравнительные исследования, реконституционализация отнюдь не равнозначна остановке развития. Знаменуя собой завершение конституционного цикла, она создает основу для начала нового. Изучение ситуации выхода из одного цикла и перехода к другому является весьма сложной исследовательской задачей, поскольку предполагает сочетание юридического и политологического подходов. Вытекающая из теории циклов интерпретация конституционных реформ как периодически повторяющихся фаз усиления и ослабления конституционного регулирования общества позволяет сконцентрировать внимание на тех сторонах проблемы, которые раньше совершенно игнорировались исследователями. В результате появляется возможность вести речь о стратегии и тактике подобных реформ, а значит – перейти от простого описания конституционализма к моделированию различных ситуаций и научной разработке методов проведения конституционных преобразований.

Российские конституционные циклы и современные преобразования. С позиций теории конституционных циклов А.Н. Медушевский анализирует итоги постсоветского конституционного конструирования, рассматривая перспективные тенденции и альтернативы его будущего развития. Современный российский конституционализм вписывается в сравнительный контекст демократических переходных процессов, охвативших в конце ХХ в. разные регионы мира – от Южной и Восточной Европы до стран Азии и Латинской Америки. Однако предлагая новые решения, конституционализм сталкивается с рядом устойчивых трудностей, таких как слабость гражданского общества, неразвитость политических институтов, отторжение правового пути в социальной психологии общества. Результатом может стать остановка реформ или даже отступление назад. Отсюда вытекает, по мнению автора, неадекватность традиционных транзитологических концепций, основанных преимущественно на западноевропейском материале, и рассматривающих переходные процессы как линейные и телеологически заданные[534].

Медушевский, напротив, считает возможным интерпретировать российские конституционные преобразования в рамках теории конституционных циклов – периодически повторяющихся фаз усиления и ослабления конституционного регулирования общества. Это позволяет ему сконцентрировать внимание на тех сторонах реформ, которые ранее не становились предметом исследователями. Он считает возможным говорить о стратегии и тактике подобных реформ, прогнозируя не только их успешную фазу, но и неизбежные откаты назад, выражающиеся в процессах реконституционализации, конституционной ретрадиционализации, которые могут доходить до прямого возврата к предконституционным порядкам[535]. О практическом значении этих выводов для современной российской политики свидетельствует высокая оценка книги российскими политиками демократического направления, в частности Е. Гайдаром, символически вручившим автору первую премию им. Н.М. Карамзина «за труды, новаторски развивающие философию и социологию российского и мирового конституционализма, дающие основу для понимания долговременных политических периодов, за фундаментальную книгу «Теория Конституционных циклов» 19 декабря 2005 г.».

С этих позиций А.Н. Медушевским реконструированы три больших цикла российского конституционализма, активные фазы которых были связаны с кризисами начала XVII, начала XX в. и конца XX в. и сопровождались распадом государства. В этом контексте проанализированы наиболее конфликтные вопросы современного российского конституционализма – национальной идентичности, прав человека, формы правления, разделения властей, федерализма, парламентаризма, формирования многопартийной системы, политического режима, а также технологии их разрешения. Результаты данного анализа представлены в книге А.Н. Медушевского: Russian Constitutionalism. Historical and Contemporary Development. London and New York, Routledge (Taylor and Francis Group) (2006)[536].

Договорная стратегия социально-политической модернизации, – подчеркивает А.Н. Медушевский, – не реализовалась в России в феврале и октябре 1917 г., как не реализовалась она затем в августе 1991 и октябре 1993 гг. Во всех случаях радикальных преобразований социальной и политической системы в ХХ в. был избран путь конституционной революции, но не конституционной реформы (которая предполагает введение новых правовых норм на основании положений старого Основного закона о его изменении)[537]. Данная проблема стала вновь актуальной в настоящее время в связи с полемикой относительно целесообразности изменения действующей Конституции РФ 1993 г. и реформ государственного строя[538]. Исторический опыт российских конституционных циклов, как показывает проведенная серия исследований, показывает, что соотношение нормы и реальности очень часто менялось в России без соответствующих изменений в праве или даже проходило вопреки нормам позитивного права, что ставит под угрозу непрочный социальный консенсус – политическую стабильность, достигнутую на предшествующем этапе модернизации. В обобщенном виде эти выводы аргументировано представлены в книге ученого – «Размышления о современном российском конституционализме» (2007)[539].

Таким образом, А.Н. Медушевскому удалось сформулировать традиционную дилемму демократии и авторитаризма в новых понятиях, указав на особую самостоятельную роль конституционных норм, институтов и элитных групп, выступающих ключевым элементом выбора соответствующей стратегии в обществах традиционного типа. Наконец, данный подход позволяет перейти от господствующих описательных схем конституционализма к моделированию различных ситуаций и научной разработке социальных технологий проведения конституционных реформ в обществах, которые не были подготовлены к этому исторически.

Социология права и политика: актуальные проблемы современных российских реформ

Текущие реформы поставили перед мыслящей частью общества ряд трудных вопросов: необходимость социологического объяснения соотношения права и меняющейся социальной реальности; выяснения проблем легитимности собственности, механизмов и социальных следствий экономических и политических реформ, стратегии и технологий модернизации. Все они стали предметом исследований А.Н. Медушевского, активно выступающего в качестве аналитика и эксперта при решении прагматических проблем переходного периода.

Социология права – стала тем интегрирующим направлением современной науки, которое позволяет объединить три сферы деятельности – разработку теории и методологии исследований; конструирование социологических моделей (на сравнительном и историческом материале) и технологии реализации права в обществе. В обобщающем труде А.Н. Медушевского – «Социология права» (2006) она определяется как «область науки, исследующая взаимоотношения права как социального института с социальной структурой и ее изменением в целом»[540]. Книга вносит значительный вклад в теорию социальных функций права, показывая его роль в социальной интеграции, осуществлении социальной защиты и контроля, разрешении конфликтов и обеспечении консенсуса, легитимации новых социальных отношений, конструировании политических институтов. В то же время она имеет выраженную практическую направленность и может использоваться в качестве методической основы в таких жизненно важных областях, как законодательное проектирование и социологическая экспертиза принимаемых законов.

В центре внимания автора в данном труде, а также серии взаимосвязанных исследований находятся механизмы взаимодействия правовой нормы и социальной реальности. Данный подход позволяет раскрыть такие проблемы, как соотношение легитимности и законности (вклад основных идеологий нового и новейшего времени в конструирование правовой системы и ее легитимацию); рассмотреть конфликт позитивного права и правосознания в связи с интерпретацией института собственности: ее составляющих (владение, пользование и распоряжение имуществом), важнейших параметров ее легитимности (порядок ее распределения в обществе; способы приобретения в прошлом и средства защиты в настоящем)[541], а также характера ее регулирования в обычном и позитивном государственном праве (например, в ходе создания крупнейших европейских кодексов гражданского права)[542]. Социологический подход дает возможность определить исторически изменчивое соотношение нормы и санкции в теории уголовного права (трактовки преступления и наказания), социологии, криминологии и юридической антропологии, представить социальные корни конформистского, девиантного (отклоняющегося) и делинквентного (преступного) поведения (в частности, в таких крайних формах, как правовой волюнтаризм, политический экстремизм и терроризм).

В конечном счете А.Н. Медушевского интересует роль права в обеспечении и поддержании общественного консенсуса в условиях расколотого общества и социальной нестабильности. Эта проблема актуальна для изучения различных типов правовой модернизации – путем договора (конституционная реформа) или путем разрыва правовой преемственности (конституционная революция); соотношения конституирующей и конституционной власти в ходе кризисов; динамики конституционного развития (в рамках теории конституционных циклов) и возможности управления ею, а также разработки специальных технологий изменения правовой системы в рамках публичной политики, судебного толкования и современной судебной практики[543].

Поставив проблему соотношения права и политики, автор раскрывает ее обращаясь к конституционным переворотам нового и новейшего времени (типология которых дается с точки зрения степени их воздействия на право), рассматривая политическую роль современных институтов конституционного правосудия, способных радикально трансформировать содержание конституционных норм путем создания судебных прецедентов, наконец, анализируя политические последствия принятия нового законодательства в такой, например, сфере, как отношения государства и неправительственных общественных организаций. Критически используя теоретические подходы современной социологии права, А.Н. Медушевский обосновывает свои выводы на значительном эмпирическом материале собственных исследований, в области частного и публичного права, законодательных проектов и их реализации; разработки земельного законодательства, истории кодификации и преодоления правового дуализма, конституционных и административных реформ новейшего времени[544].

Проблема реформ отношений собственности после длительного перерыва вновь стала актуальна в русской науке в связи с введением частной собственности на землю в постсоветской России. Острые дискуссии по этой теме в обществе делают необходимым переосмысление тех аспектов исторического прошлого, которые традиционно интерпретируются как «аграрный вопрос». В этой связи несомненна актуальность фундаментальной книги А.Н. Медушевского – «Проекты аграрных реформ в России XVIII– начало XXI в.» (2005)[545].

Понятие «аграрный вопрос», – полагает он, – есть теоретическая конструкция, выражающая кризис традиционного общества в условиях модернизации и развития рыночных отношений. Различные подходы не одинаково интерпретировали смысл «аграрного вопроса». В предшествующей советской историографии содержание аграрного вопроса в широком смысле усматривалось в классовом конфликте по поводу земельной собственности и связанной с этим социальной борьбе. В узком смысле оно сводилось к вопросу о методах устранения докапиталистических отношений в сельском хозяйстве. Соответственно решение аграрного вопроса виделось в революции – экспроприации земельной собственности с последующим ее переделом или национализацией. А.Н. Медушевский выдвигает другую концепцию. Она состоит в интерпретации аграрного вопроса как осознания обществом легитимности прав на владение землей. Там, где осознается несправедливость системы распределения земельных ресурсов (независимо от реальной ситуации в экономике страны), он существует. Там, где такое осознание отсутствует в широких массах или представлениях мыслителей его (во всяком случае, как социального феномена) нет, даже при наличии экономически неэффективной и политически необоснованной правовой системы земельной собственности.

В книге А.Н. Медушевского с привлечением широкой источниковой базы была рассмотрена проблема легитимности земельной собственности в России в длительной исторической перспективе – от становления аграрного вопроса во второй половине XVIII в. до современных дискуссий о перспективах его решения в связи с принятием Земельного кодекса Российской Федерации в 2001 г.[546] Сравнительно-правовой и историко-социологический анализ широкого круга известных и выявленных архивных проектов аграрных реформ и сопутствующей документации позволил осуществить содержательное исследование по основным параметрам аграрных реформ – собственности, государственного регулирования поземельных отношений, сословий и административных институтов планируемых реформ – крестьянской общины, земства, судов. Проведенное исследование позволило реконструировать основные модели аграрных преобразований, различающихся конструкцией собственности на землю, которую они вводят, а также планируемыми методами ее реализации и возможными социальными последствиями.

Существенное внимание уделено проблеме преодоления правового дуализма путем распространения сферы действия гражданского права на обычное крестьянское право. В этом контексте проанализированы две основных стратегии периода русских революций начала ХХ в. – реформационная – перераспределения земельных ресурсов с гарантией имущественных прав землевладельцев (проекты Конституционно-демократической партии) и революционная – уравнительного распределения государственного земельного фонда в соответствии с единой трудовой нормой (проекты партии социалистов-революционеров и их реализация в законодательстве постреволюционного периода). Важным выводом данного исследования следует признать констатацию отсутствия фатального движения общества к революционному эксперименту. Было показано, что авторы проектов адекватно представляли масштаб проблемы, указывали на фундаментальный характер аграрного конфликта, но, в то же время, выдвигали рациональные стратегии его решения.

При анализе аграрной программы русского либерализма была раскрыта проблема, имеющая мировое значение вплоть до сегодняшнего дня – как совместить принцип уважения к частной собственности (являющийся фундаментом гражданского общества и поступательного развития всей правовой системы) и необходимость выстраивания исторической справедливости, необходимой для легитимации собственности (но предполагавшей в то же время ее ограничение). Выход был найден в концепции социальных функций права, формирование которой, начавшись именно в данный период, оказало мощное влияние на демократическое проведение земельных реформ во многих странах мира. Тот факт, что данная концепция не смогла реализоваться в России, – подчеркивает А.Н. Медушевский, – следует рассматривать как основу той цивилизационной катастрофы, с которой страна столкнулась в ходе революции и последующий период. Примитивная идеология уравнительного передела земли стала той разрушительной утопией, которая оказалась способной уничтожить Старый порядок, но отнюдь не создать новый. Последний оказался связан с ретрадиционализацией поземельных отношений – слиянием власти и собственности, исключавшей саму возможность правового регулирования конфликтных интересов. Отсутствие позитивной стратегии преобразования аграрных отношений в последующий период, как показывает исследователь, компенсировалось распространением их экстенсивной формы на другие страны. Данная проблема анализируется в связи с теориями экспорта аграрной революции, а также альтернативами цезаристской (бонапартистской) модели власти[547].

Доминирующие тенденции постсоветского периода регулирования аграрных отношений особенно полно раскрыты А.Н. Медушевским в серии работ на материале дискуссий о приватизации земли, проходивших в ходе разработки и принятия действующего Земельного кодекса РФ. Предметом исследования и научной экспертизы стали принятие Кодекса и политическая борьба сторонников и противников частной собственности на землю, содержание вводимых норм, трудности их практической реализации на современном этапе, а также реакция общества на их введение в действие[548]. Сравнительный анализ этих моделей аграрных преобразований позволяет переосмыслить российский опыт аграрных отношений и реформ в рациональных категориях частного и публичного права, очистить его от чрезвычайно устойчивых идеологических стереотипов, постоянно воспроизводимых в историографии, и тем самым освободить для научной дискуссии то пространство, которое ныне прочно удерживают представители различных направлений исторической романтики (неославянофильства, неонародничества и вообще почвенничества). «Воля к реформам, соединенная со знанием мирового опыта их проведения и критическим переосмыслением ошибок прошлого, – полагает проф. А.Н. Медушевский, – позволит разорвать негативную преемственность в обсуждении так называемого аграрного вопроса и окончательно отодвинуть его в область исторических преданий».

Стратегии и технологии модернизации – основной вывод этих исследований, позволяющий применить их результаты на практике. В исследованиях А.Н. Медушевского новейшего периода предложен ряд направлений такого применения. Теоретическая разработка на сравнительном эмпирическом материале моделирования исторических ситуаций и процессов включает методологический отказ от детерминизма (и фатализма предшествующей доктрины исторического материализма) и постановку вопроса о вариативности интерпретационных концепций. Она исходит из предположения о том, что фундаментальный конфликт общества и государства в условиях модернизации может быть разрешен различными методами. Реконструкция этих моделей, методов и способов их реализации возможна на основе сравнительно-правового и исторического исследования ситуаций, имевших место в разных странах, выстраивания моделей (идеальных типов) и определения их эффективности. Данный подход позволяет расширить область компаративных исследований, включая не только те модели, которые реализовались на практике в данной стране, но и те, которые были реализованы в других странах или на других этапах исторического развития[549]. Речь идет о реконструкции вариативных моделей, выстроенных с позиций различных идеологий (консерватизма, либерализма, социализма, анархизма и национализма); партийных программ (анализ проектов политических партий – левых, центра и правых); а также проектов, предложенных крупными социальными мыслителями и включающих как содержательные параметры реформ, так и определение масштабов их осуществления[550]. Демонстрации вклада стратегий направленных социальных изменений по ряду ключевых направлений: гражданское общество, демократия, правовая преемственность, информационный обмен, политическая культура и политическое участие, способность общества к саморегуляции, в том числе в ситуации кризиса, социальный контроль над властью и бюрократией[551]. Выяснении эффективности комбинирования элементов реформ различного типа – роли заимствований и значении этого фактора при выборе стратегии реформ: должны они осуществляться по единому плану или без него, единовременно или быть разделены на ряд этапов во времени, проводиться в масштабах всего государства или в отдельных регионах, проводиться с участием общества или без него[552]. Выявление и использование технологий направленных социальных изменений и опыта их применения, – считает А.Н. Медушевский, – чрезвычайно важно для решения современных проблем[553].

В его трудах с позиций когнитивного метода раскрыты возможности данного подхода по линии психологической адаптации новых институтов, способной снизить социальное напряжение при их введении; преодоления правового и культурного дуализма в расколотом обществе путем целенаправленного использования объективного различия между формально-правовой и реальной (социальной) характеристикой традиционных институтов; разделения социальных и инструментальных параметров социальных реформ в случае трудностей их единовременного проведения; создания эффективных институтов обеспечения консенсуса не только на центральном, но и на региональном уровне (судебная реформа, административная реформа, особенно с упором на местное управление и административную юстицию); использования договорных технологий для обеспечения консенсуса основных политических сил по наиболее спорным вопросам; наконец, целенаправленное применение политических технологий для борьбы с популизмом, правовым нигилизмом и экстремизмом в ситуации политической нестабильности (например, в ситуации двоевластия). Знание таких технологий направленных социальных изменений и умение их использовать с учетом исторического опыта, – считает он, – есть способ изменить вектор развития общества в критически важных точках развития. В концентрированной форме данный вывод представлен в итоговом труде А.Н. Медушевского – «Ключевые проблемы российской модернизации» (2014)[554].

Научная, педагогическая и общественная деятельность на современном этапе

Деятельность А.Н. Медушевского на современном этапе включает три составляющих: научную, педагогическую и общественную работу. В области науки отмечается его значительный вклад в методологию гуманитарных наук (таких как философия, право, история, политическая социология) по таким направлениям, как когнитивная теория права, институциональный подход, социология права, сравнительные исследования, аналитическая история. Он является признанным специалистом по теории и истории конституционного права и политических институтов России и Европы XVIII–XXI вв. В сфере его научных интересов всегда были проблемы эволюции права, государственного строя и институтов, политического процесса, модернизации, технологий реформ в истории и современности.

Научный вклад А.Н. Медушевского, как было показано, представлен в крупных монографических исследованиях, темы которых включают философию права и политики: утверждение абсолютизма в России и государствах Западной Европы; проблемы политической социологии; сравнительное конституционное право; российский конституционализм; проблемы авторитаризма к демократии в обществах переходного типа; изучение конституционных и политических преобразований в России, странах Восточной Европы и СНГ постсоветского периода; анализ текущих российских реформ в области парламентаризма, федерализма, земельного права, административной и судебной реформ, трансформации политического режима. Особенностью исследовательского стиля А.Н. Медушевского является использование сравнительного метода при изучении практически всех названных вопросов; сопоставление правовой нормы и социальной реальности (в рамках юридического конструирования реальности, неоинституциональной методологии и функционализма); соотнесение истории и современности при выявлении механизмов крупных социальных и политических реформ. Данный подход предполагает привлечение широкой эмпирической базы по всем поставленным проблемам. В трудах А.Н. Медушевского она включает: конституции и законодательство, как русское, так и иностранное; всю совокупность проектов изучаемых реформ; документы российских и зарубежных центральных архивов, отражающих историю их подготовки, авторство, характер функционирования в ходе реформ; материалы важнейших аналитических центров разных стран мира, проводивших подготовку и экспертизу соответствующих законодательных и политических инициатив; судебные решения; прессу и публицистику, данные социологических опросов, а также огромную интернациональную литературу по всем параметрам исследования.

Это позволило А.Н. Медушевскому сформулировать ряд положений, которые были оценены в современной российской литературе как обладающие качеством новых научных выводов – парадигм. Среди них – концепция российского абсолютизма; формирования и специфики российской бюрократии (получившая развитие в значительном числе последующих трудов по данной теме); концепция мнимого конституционализма как особой формы политического режима при переходе от авторитаризма к демократии (она положена в основу ряда исследований по истории монархической государственности, а также функционирует в литературе при объяснении современных конституционных реформ); теория конституционной цикличности (как более убедительная интерпретация динамики конституционных реформ по сравнению с выдвигавшимися ранее концепциями волн демократизации и ее линейного развития); применение неоинституционального подхода в области социологии права и сравнительного конституционного права; выявление функциональной природы правового дуализма и альтернативных возможностей его преодоления в ходе социальных и политических реформ; моделирование социальных процессов с точки зрения вариативности их осуществления и выяснение самостоятельного значения технологической стороны политических реформ.

В литературе отмечалось, что А.Н. Медушевский первым в российской науке указал на возможность теоретического синтеза таких важнейших направлений, как теория модернизации, теория государственной школы и функциональный подход для конструирования новой концепции русского исторического процесса, выяснения специфики соотношения общества и государства, а также механизмов крупных социальных преобразований. С этих позиций в современной литературе начато переосмысление истории революций, реформ, специфики формы правления и развития политического режима.

Работа в Академии Наук сочетается А.Н. Медушевским с активной педагогической деятельностью. Он является профессором высшей школы и имеет 25-летний стаж преподавательской работы в крупнейших российских университетах – НИУ-ВШЭ, РГГУ, МГУ, а также ряде иностранных университетов. В настоящее время проф. Медушевский читает в Университете курсы – «Сравнительное конституционное право», «Социология права», «Правовые традиции стран мира: сравнительный анализ», «История политических и правовых учений», «Ключевые проблемы российской модернизации», а также ведет ряд спецкурсов по сравнительным правовым традициям, истории европейского и русского права. А.Н. Медушевский выступал членом ученых и диссертационных советов НИУ-ВШЭ, ИРИ РАН и Института социологии РАН, а также различных экспертных комиссий. Его вклад был отмечен избранием членом коллегии ординарных профессоров НИУ ВШЭ (в 2008 г.), а также почетной грамотой «За вклад в развитие Высшей школы экономики» (2013 г.).

Опыт изучения конституционных моделей современного мира продолжался в ходе педагогической деятельности в иностранных университетах. В последние годы А.Н. Медушевский, как можно заключить по публикациям, неоднократно выступал с лекциями и научными докладами в университетах США (Cardozo School of Law и др.), Англии (Высшая школа экономики и др.), Германии (университеты Берлина, Франкфурта, Тюбингена, Билефельда, Бохума и др.), Франции (Дом наук о человеке, Сорбонна, Университет политических наук), Швейцарии (Женевский университет), Норвегии (университет г. Осло), Швеции (Университет Упсалы), Венгрии (Академия наук и Центральный европейский университет), Испании (Мадридский университет и Университет Карла III), Италии (Университет Рима и Институт изучения Востока), Израиля (университеты Тель-Авива, Иерусалима и Бершева), Бразилии (Федеральный государственный университет Рио-де-Жанейро), Индии (университет Нью-Дели), Южной Кореи и др., многих научных центрах Восточной Европы и постсоветских стран. В ходе неоднократных визитов в Китай А.Н. Медушевский читал специализированный курс лекций в Академии общественных наук (Пекин) и Цзилинском университете по теме – «Российская модернизация: выбор стратегии и технологий», выступил с проблемными лекциями в Университетах Шанхая и Харбина, провел научные консультации в ряде других научных центров. Эти визиты (отраженные в значительном числе публикаций в китайской прессе) способствовали укреплению научных связей российских и китайских ученых, а также дали возможность чрезвычайно информативного обмена мнениями с политиками и администраторами относительно перспектив модернизации в двух странах[555].

В качестве общественного деятеля А.Н. Медушевский стремился реализовать выдвинутые теоретические идеи в области политической практики. Это направление представлено в экспертной деятельности и консультировании различных российских и международных общественных, научных и государственных организаций и учреждений. Начиная с 1998 г. и до настоящего времени А.Н. Медушевский является ведущим экспертом Института права и публичной политики – независимого неправительственного международного центра, ставящего своей задачей исследование и консалтинг в области конституционного права, правовых и политических реформ. Исследовательская деятельность института охватывает конституционные процессы во всем мире, но концентрируется преимущественно на странах Центральной и Восточной Европы, России и других государствах постсоветского региона. В качестве эксперта А.Н. Медушевский принимал участие в ряде международных и национальных проектов по разработке конституционных реформ, исследованиях в области парламентаризма, федерализма, конституционного правосудия, а также аграрных, административных и судебных реформ. Он выступал экспертом по проблемам переходных процессов в странах Восточной Европы (Венгрия, Польша, Чехия), участвовал в разработке конституционного законодательства России и стран СНГ[556]. В ходе его визитов в эти страны (Украина, Грузия, Туркмения, Киргизия, Казахстан, Армения) в центре внимания находились вопросы конституционных революций и реформ, прав человека, создания новых парламентских институтов, анализ моделей разделения властей, конституционного правосудия, принятия конституционных поправок[557].

А.Н. Медушевский выступал экспертом ОБСЕ в ходе конституционного кризиса в Киргизии и подготовил ряд рекомендаций, которые были позитивно оценены международным экспертным сообществом и рядом государственных деятелей данной страны. Эта работа была продолжена в Туркмении, Казахстане и Армении, где имел место диалог с ведущими политиками и судьями по вопросам законодательства переходного периода[558]. Экспертная деятельность А.Н. Медушевского включает сотрудничество с Венецианской комиссией, российскими аналитическими центрами – фондами «Либеральная миссия», «Стратегия», «Полития», «Горбачев-Фонд», «Фонд Гайдара», «Открытая Россия», «Мемориал», рядом других научных и консалтинговых центров, где он выступал с докладами по вопросам конституционных, земельных и административных реформ, вызвавших дискуссионные отклики в российской и иностранной печати. Он являлся постоянным участником «Муромцевских чтений», посвященных проблемам истории российского либерализма[559], а также выступал с лекциями по программе «Школа гражданских лидеров». В 2013–2014 гг. в связи с конституционным юбилеем им был прочитан цикл публичных лекций по теории и практике российского конституционализма в Совете Федерации РФ, а также во многих центральных и региональных российских университетах. Экспертные оценки Медушевского были использованы при проведении ряда политических реформ и модернизации высшего образования. Все они получили освещение в многочисленных интервью ученого в средствах массовой информации, на радио и телевидении. Сам он, однако, неоднократно говорил о трудности проведения идеалов и теоретических идей на практике, обращаясь к опыту таких мыслителей, как Платон, Вольтер, Токвиль, Бентам, Вебер, Чичерин, Муромцев, Милюков[560], анализируя политическую деятельность как демократических политиков от Ганди и Де Голля, до Горбачева и Ельцина, так и их авторитарных оппонентов – Наполеона, Петра Великого, Столыпина, Ленина, Сталина, Троцкого и Малапарте[561].

А.Н. Медушевский активно сотрудничает с рядом научных и общественно-политических журналов. Он является членом Редакционного совета журнала – «Сравнительное конституционное обозрение», где публикует статьи по актуальным вопросам конституционного права, политики и текущих реформ России, других обществ переходного типа, а также ведет рубрику, посвященную истории конституционной мысли. В разное время он являлся членом редколлегий общественно-политических журналов – «Открытая политика»; «Конституционное право: восточноевропейское обозрение», «Сравнительное конституционное обозрение», «Вестник Европы», «Мир России», где публиковал статьи по актуальным общественным вопросам.

Принципиального внимания заслуживает деятельность А.Н. Медушевского в качестве главного редактора центрального академического журнала «Отечественная история» («Российская история») (2007–2012), в ходе которой он выступил реформатором российской исторической науки. Неопределенному и выжидательному состоянию умов постсоветской академической общественности была противопоставлена четкая концепция аналитической истории как интегральной теории исторических исследований и социальной практики. Основными приоритетами были заявлены: представление об истории как строгой и точной науке, формирование критериев доказательного научного знания, критическое переосмысление историографической традиции, расширение проблематики исторических исследований в контексте новых (когнитивных) методологических подходов; научная постановка вариативности интерпретационных концепций и конструирования моделей исторических процессов; выяснение отношений исторической науки и социальной практики меняющегося мира и технологий направленных социальных изменений в истории и современности; формирование новой профессиональной этики научного сообщества. Эта программа получила реализацию в редакционных статьях главного редактора, темами которых стали: «Когнитивно-информационная теория в современном гуманитарном познании»; «Аналитическая история»; «История как наука и профессия»[562]. Был переосмыслен ряд ключевых проблем российской истории нового и новейшего времени: «Великая реформа и модернизация России»; «Причины крушения демократической республики в России в 1917 г.»; «Политическая история российского конституционализма ХХ в.»; «Сталинизм как модель социального конструирования»; «Перестройка и причины крушения СССР с позиций аналитической истории»; «Как выйти из революции: стратегия преодоления социального кризиса в обществах переходного типа»; «К критике консервативной политической романтики в постсоветской России» и ряд других[563], многие из которых были переведены в иностранных изданиях[564].

Среди этих работ важное место принадлежит истории российского права и конституционализма – от Учредительного собрания до конституционного кризиса 1993 г[565]. Данные темы стали предметом не только академических трудов, но и выступлений в широкой печати[566]. Показательно, что коллеги автора отметили сходство его интересов с главной проблемой Токвиля, – «Старый порядок и революция», указав на эту актуальную для современной России тему как «постоянный предмет научных исследований Медушевского»[567]. Значимость постановки ключевых проблем российской модернизации и необходимость их нового переосмысления в канун 100-летия русской революции 1917 г. не вызывает сомнений. Но именно этот подход оказался неприемлем для консервативной академической бюрократии, приведя к конфликту с ней главного редактора и его отставке. Интересное описание природы данного конфликта, данное самим А.Н. Медушевским и очень напоминающее столкновение Гулливера с лилипутами, заканчивается принципиальным выводом, который нельзя не поддержать: «Мы верим, что будущие бои за историю позволят разрешить поставленные проблемы, расширить пространство науки за счет устранения мифологем, освободить науку и сообщество от слишком пристального бюрократического внимания и расчистить поле для серьезной академической дискуссии, превратив историю в строгую и точную науку. Осознание этих задач мыслящей частью научного сообщества составляет смысл и значение борьбы за историю в современной России»[568].

Обращение исследователя к актуальной проблематике становится продолжением его академических интересов. А.Н. Медушевский принимал участие в создании ряда сводных энциклопедических трудов – «Совет Федерации: эволюция статуса и функций» (2003); «Административно-территориальное устройство России» (2003); «Модели общественного переустройства России (ХХ век)» (2004); «Государственная политика промышленного развития России» (2004); «Изменение и консолидации рыночного законодательства в контексте российской судебной реформы» (2004–2005); «Общественная мысль России XVIII– начала XX века» (2005); «Политическая история России» (2006); «Государственная Дума России: 1906–2006» (2006); «Российский либерализм: идеи и люди». Вместе с известным историком русского либерализма В.В. Шелохаевым, он участвовал (2008–2010) в осуществлении такого фундаментального проекта, как «Библиотека отечественной общественной мысли с древнейших времен до начала ХХ века», входя в редакционный совет издания, а также подготовив академические издания трудов классических представителей российской юриспруденции[569]. Наибольшее значение имеет публикация и исследование ученым аграрных и конституционных проектов в России[570]. Все эти издания безусловно способствовали отказу от старых идеологических стереотипов и реформированию гуманитарного образования.

В новейший период творчества отличительной особенностью подхода А.Н. Медушевского стало развитие когнитивных методов познания, которые последовательно применялись к разработке проблем теоретической юриспруденции[571]. С этих позиций стало возможно новое рассмотрение вопросов права и справедливости, формирования современного российского конституционного порядка, раскрытия специфики политического режима и механизма власти в сравнительной перспективе[572]. В центре внимания находятся проблемы конституционной модернизации, способной восстановить утраченную систему обратных связей между обществом и государством, реализовать программу либеральных реформ, добиться действенности конституционных принципов в таких областях, как правовое государство, отношения собственности, федерализм, парламентаризм и разделение властей, независимый суд, конституционные гарантии реализации прав и свобод личности[573]. Суть этих реформ, положения которых подробно представлены в анализируемых исследованиях, усматривается в создании новой публично-правовой этики, изменении политики права, внесении отдельных конституционных поправок, ревизии законодательства и правоприменительной деятельности, отказе от антиконституционных неформальных практик. Проведение реформ, – подчеркивает А.Н. Медушевский, – должно исключить популизм, опираться на профессионализм и систематический мониторинг конституционных процессов[574]. На этом пути станет возможно понимание действующей Конституции как символа и инструмента консолидации гражданского общества[575]. Важнейшим выводом этих исследований следует признать концепцию «когнитивного конституционализма», положенную в основу его переосмысления и эмпирических исследований.

В период 2013–2014 гг. А.Н. Медушевский выступил научным руководителем исследовательского проекта Института права и публичной политики «Двадцать лет демократических пути: становление конституционного порядка в современной России» и научным редактором его фундаментальных публикаций – «Основы конституционного строя России: двадцать лет развития» (2013)[576]; «Конституционный мониторинг: концепция, методика и итоги экспертного опроса в России в марте 2013 года» (2014)[577] и аналитического доклада – «Конституционные принципы и пути их реализации» (2014)[578]. Общественным признанием этого труда, заложившего основы когнитивной юриспруденции и новой количественной методики изучения конституционных процессов, стал диплом победителя Президентского центра Б.Н. Ельцина в 2014 г.

В обобщающих трудах А.Н. Медушевского новейшего времени дана последовательная реконструкция российской правовой традиции[579], показана преемственность русской правовой мысли[580], предложено решение ключевых проблем российской модернизации и выдвинута целостная программа конституционных реформ[581].

Таким образом, анализ взглядов А.Н. Медушевского позволяет лучше понять особенности развития русской научной и общественной мысли переходного периода. Он раскрывает, с одной стороны, радикальные изменения, происходившие в общественном сознании и политических институтах России и, с другой, показывает, каким образом шло их научное осмысление. Для любого ученого, если он хочет получить значимые результаты, чрезвычайно привлекательна возможность соотнесения своих концепций с практикой социальных реформ, реализуемых в его время. Именно таков подход А.Н. Медушевского. Данная эпоха определила характер отношения гуманитарной науки и политики, сделала необходимым новый научный синтез, основанный на междисциплинарном подходе к современному российскому обществу и его истории. Этот синтез определил изменение методологии исследований, расширение их проблематики, а также способов проверки полученных выводов. Академические исследования в этой ситуации становились основой профессиональной аналитики как способа воздействия на политическую власть с целью ее реформирования. На этом пути возникала потребность в новых научных парадигмах, формировании новой публично-правовой этики, определении интеллигенцией своей роли в быстро меняющемся мире. В этом контексте шло переосмысление социальных функций гуманитарного знания, педагогической деятельности в университетах, которые становились полноправной частью гражданского общества, а также места ученых в преобразованиях своего времени.

Коллеги, друзья, ученики