Эссе толкование договора практические проблемы

Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Толкование договора

Потребность в толковании договора возникает в связи с неполнотой или недостаточной ясностью отдельных его условий, оспариванием его наличия, а также смысла используемых в нем понятий или его правовой природы. Суд прибегает к такому толкованию тогда, когда между сторонами возникает спор относительно сущности договора и отдельных его элементов. Более того, руководствуясь закрепленным действующими Арбитражным процессуальным кодексом РФ и Гражданским процессуальным кодексом РСФСР принципом состязательности, суд может осуществлять толкование договора только в случае, когда это сделано во исполнение заявленных сторонами требований.

Существо правил толкования условий договора заключается в использовании в определенной последовательности (очередности) двух способов толкования договора.

Первый способ толкования — выяснение буквального значения содержащихся в договоре слов и выражений. В этих целях производится сравнительный анализ, сопоставление спорного условия договора с другими условиями, а также смыслом договора в целом.

Второй способ толкования — выяснение действительной общей воли сторон с учетом цели договора, в том числе и за рамками текста договора. Помимо договора анализу подвергаются и другие документы, связанные с заключением и исполнением договора, к примеру, переписка по этим вопросам, материалы, свидетельствующие о фактических взаимоотношениях сторон. Большое значение при таком толковании договора имеют обычаи делового оборота.

Однако суд вправе использовать второй способ толкования условий договора лишь в том случае, если применение первого способа толкования (выяснение буквального значения договора) не позволяет определить содержание условий договора.

Таким образом, законодатель отдает предпочтение первому способу толкования договора, т.е. выяснению буквального значения его условий (иными словами, волеизъявлению сторон, выраженному в договоре). Такой подход повышает значение текста договора (а не гипотетической воли сторон) и ориентирует участников имущественного оборота на необходимость тщательной проработки всех условий заключаемых договоров.

Практике известны случаи, когда толкование договора с помощью положений ст. 431 ГК РФ не позволяло выявить смысл спорного условия. В таких случаях суды опираются на постановления высших инстанций. Например, в постановлении о свободе договора ВАС РФ указал, как поступить при толковании договора в суде, если способы ст. 431 не дали результата. Суд разъяснил, что в подобных случаях спорное условие трактуют не в пользу стороны, которая его предложила (п. 11 постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах»). При этом такой стороной по умолчанию считают ту, которая выступает профессионалом в данной сфере. Например, если требуется судебное толкование договора с банком, условия будут трактовать не в пользу банка.

В некоторых случаях суды применяют метод, который известен под названием favor contractus – «в пользу договора». Толкование условий договора осуществляют таким образом, чтобы сохранить спорное положение или договор в целом. Подход начал применять ВАС РФ. Например, суд пояснял, что обстоятельства и доказательства при толковании договора нужно расценивать с позиции сохранения соглашения (постановления Президиума ВАС от 08.02.2011 № 13970/10, от 05.11.2013 № 9457/13). Суды применяют подход favor contractus (постановление 18ААС от 12.11.2015 по делу № А76-2502/2015).

При подготовке договора может возникнуть вопрос, вправе ли стороны закрепить те или иные методы толкования условий договора в качестве приоритетных. Четких запретов или указаний на возможность такого нет. Проблема толкования может возникнуть в связи с составлением договора на различных языках.

СПИСОК ДЛЯ ТРЕНИРОВКИ ССЫЛОК

  • Публичный договор : правовая природа, признаки, особенности заключения
  • Классификация договоров в зависимости от интересов
  • Проблемы правового регулирования алиментных обязательств (научная разработанность)
  • Электронные информационные ресурсы (условно-пассивные формы)
  • Главная задача лидера — вселить в других людей уверенность в своих силах и желание продолжать
  • Конкурсное производство
  • Трудовой коллектив как субъект трудового права (Российское трудовое законодательство)
  • Перспективы развития правовой защиты предпринимательской деятельности в РФ
  • ESET Smart Security
  • Страховые компании как участники рынка ценных бумаг
  • История развития ЭВМ (программно-алгоритмические принципы)
  • Актуальные проблемы отечественной психодиагностики

Главное место в гражданском обороте, который «как юридическое выражение товарно-денежных, рыночных, экономических связей складывается из многочисленных конкретных актов отчуждения и присвоения имущества (товара), совершаемых собственниками или иными законными владельцами» [1], занимают договоры. Согласно ст. 420 Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ) договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении и изменении гражданских прав и обязанностей.

Как известно, с появлением простого товарного производства возникает договор, который своим происхождением обязан воле договаривающихся сторон о чем-либо (купли-продажи, займа, найма, ссуды и т.п.). Только воля вступающих в конкретное гражданское правоотношение могла породить конкретный договор. Нет воли — нет ее изъявления, следовательно, не может состояться и договор.

Уяснить волю сторон — значит толковать эту волю, т.е. толковать условия договора. Здесь создаются трудности, связанные с недостаточным исследованием данной проблемы российской цивилистикой, противоречивостью судебно-арбитражной практики по разрешению гражданско-правовых споров, связанных с толкованием условий договора между сторонами. Это проблема связана прежде всего с тем, что в ГК РФ нет специальных норм, ориентирующих на однообразное толкование условий договора, за исключением неудачной, на наш взгляд, нормы, сформулированной в ст. 431.

Согласно ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условий договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями, смыслом договора. Если правила, содержащиеся в части первой настоящей статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора.

Как представляется, данная норма содержит не только внутреннее противоречие. При буквальном следовании ее предписаний можно однозначно сделать вывод о том, что судья (суд) вряд ли вынесет правильное решение по конкретному спору. Попытаемся понять, почему это возможно?

Прежде всего, что имел в виду законодатель, когда указывал на то, что «при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений»? Значит ли это, что суд в каждом случае обязан обратиться к нормативному толкованию конкретного слова или выражения? Что взять за основу — академический словарь русского языка, словарь русского языка С.И. Ожегова, толковый словарь В.И. Даля и т.д.? В этих изданиях толкование слов и выражений зачастую отличается.

Например, слово «юрисдикция» в различных словарях толкуется по-разному: право производить суд, решать правовые вопросы; в область, на которую распространяется такое право [2]; или круг полномочий суда или административного органа по правовой оценке конкретных фактов, в том числе по разрешению споров и применению предусмотренных законом санкций [3].

Следует заметить, что юридические термины трактуются по-разному даже правоведами. А если в договоре рассмотреть слова или выражения иностранного происхождения, вряд ли найдется единообразная их трактовка не только среди юристов, но и среди специалистов-филологов.

Допустим, что суд все-таки определился, остановился на одном из официальных толкований слова или выражения и пришел к какому-то смысловому значению данного слова или выражения. Но всегда ли слова или выражения совпадают с тем смыслом слова или выражения, который придавали стороны при заключении договора? Представляется, что нет. Стороны или одна из сторон могли заложить иной смысл в слова или выражения.

Следовательно, суд, вопреки интересам сторон или потерпевшей стороны (потерпевшей стороной в нашем случае подразумевается сторона, которой необходимо предоставить судебную защиту. — Прим. авт.) и цели заключенного договора, может прийти к противоположному выводу, что может привести к вынесению неправильного решения. Например, чтобы удовлетворить иск одной из сторон, суд откажет в этом или — в разрез интересов как истца, так и ответчика — признает договор незаключенным, хуже того — недействительным, что на практике часто имеет место.

Таким образом, можно сделать вывод: правило, сформулированное в абз. 1 п. 1 ст. 431 ГК РФ, не отвечает потребностям нормального гражданского оборота, поскольку у сторон по договору нет уверенности в том, что суд правильно даст толкование условиям договора. Оправданно ли это с точки зрения основного принципа гражданского права — «автономии воль»?

Безусловно, нет. Только стороны по договору вправе придать его условиям те значения и выражения, которые они имели в виду при заключении договора.

Фактически указанное в ГК РФ правило дает большой простор судьям для вторжения в сферу частных интересов и судейского усмотрения. В связи с этим представляет интерес Постановление Президиума Арбитражного Суда РФ от 17 апреля 2002 г. N 10575/01.

Закрытое акционерное общество «Зарамаггэсстрой» обратилось в Арбитражный суд Челябинской области к обществу с ограниченной ответственностью «Сервис-М» о взыскании 1 млн. руб. основного долга и 62400 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами за период с 1 января 2000 г. по 1 апреля 2001 г.
Решением от 25 мая 2001 г. в удовлетворении исковых требований отказано.

Федеральный арбитражный суд Уральского округа Постановлением от 27 сентября 2001 г. решение оставил без изменения.
В протесте заместителя Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ предлагалось указанные акты отменить, дело направить на новое рассмотрение.

Как следует из материалов дела, между ООО «Сервис-М» и ЗАО «Зарамаггэсстрой» заключен договор купли-продажи от 20 июня 2000 г. N 6/20, в соответствии с условиями которого истец передает ответчику в счет оплаты за продукцию векселя на сумму 1 млн. руб. и отгрузочные реквизиты для организации поставок цемента, согласовывает порядок отгрузки, величину партии и формирует заявки на отгруженную продукцию, обеспечивает приемку грузов и возврат железнодорожных вагонов, а ответчик обеспечивает своевременную подготовку необходимой документации, контролирует своевременность поступления заявок и отгрузки цемента, осуществляемых закрытым акционерным обществом «Уралцемент».

Во исполнение данного договора истец передал ответчику простые векселя N 587443 и 3407195 на общую сумму 1 млн. руб., о чем свидетельствует акт приема-передачи от 20 июня 2000 г.

Основанием для предъявления настоящего иска послужило неисполнение ответчиком обязательства по договору.

Суд, отказывая в иске, пришел к выводу о том, что договор N 6/20, на котором основаны исковые требования, является незаключенным, поскольку в нем отсутствуют существенные условия (цена, ассортимент, количество), поэтому у ответчика не возникло обязанности по оплате долга. Этот вывод противоречит законодательству и обстоятельствам дела.

Так, в договоре содержатся условия о товаре, подлежащем передаче в счет оплаты продукции (цемент), и его количестве (в денежном выражении), срок поставки (п. 4.3 договора). Марку цемента покупатель указывает в заявке. В случае отсутствия в договоре цены на товар она определяется по правилам ст. 424 ГК РФ.

Признавая договор незаключенным, суд не принял во внимание исполнение договора одной из сторон путем передачи векселей в счет оплаты цемента, которое было принято другой стороной.

Из имеющейся в деле переписки между покупателем, продавцом и поставщиком товара видно, что стороны считали спорный договор заключенным и предпринимали меры для его исполнения. Суд указанную переписку не оценил.

Кроме того, признание договора незаключенным влечет неосновательное обогащение ответчика, который не только не поставил продукцию, но и не вернул предварительную оплату (векселя).

При таких обстоятельствах судебные акты подлежат отмене как принятые с неправильным применением норм материального права и по неполно исследованным материалам дела, дело направлено на новое рассмотрение.

В данном примере суд фактически указал на недопустимость вольного толкования и признания договора незаключенным судебными инстанциями и необходимость руководствоваться фактической волей и действием сторон.

Более того, в норме ст. 431 ГК РФ наблюдаются внутренние противоречия. На что направлено уяснение буквального значения содержащихся в договоре слов и выражений? Только на установление воли сторон путем толкования волеизъявления сторон, т.е. в данном случае отдается предпочтение волеизъявлению. Но во второй части данной нормы указывается, что если эти правила не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная воля сторон. Что означает выражение «принять во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов, выражений»? Не что иное, как установить волеизъявление (которое выражено способом в виде слов и словосочетаний) и установить волю участников договора, указывающие на достижение или согласие по тем или иным условиям договора. Представим, что истинное волеизъявление при толковании договора не позволило установить волю сторон. Тогда закон предписывает выяснить истинную волю сторон. Достичь этого невозможно, поскольку о воле стороны можно судить только по ее изъявлению, с помощью толкования изъявления воли невозможно установить волю, тогда каким образом можно уяснить эту волю? Получается замкнутый круг. Поэтому не зря германский гражданский закон (§ 133) гласит, что при толковании волеизъявления должна быть исследована действительная воля и нельзя быть связанным буквальным значением выражения, т.е. в норме германского Гражданского уложения, аналогичной ст. 431 ГК РФ, заложен принцип приоритета воли. Представляется, такая формулировка толкования договора лучше отвечает современным требованиям имущественного оборота. По нашему мнению, имеется насущная потребность в переработке правила ст. 431 ГК РФ, заложив в нее иные принципы толкования договора, в противном случае в практике судебных органов будет доминировать принцип судейского усмотрения, который несовместим с принципом свободы договора. Если руководствоваться нормой ст. 431 ГК РФ, то толкование договора происходит исключительно без учета воли сторон в договоре и только на основании умозаключения конкретного судьи (уместно напомнить о том, что процессы умозаключения у участников договора могут быть совершенно разными в зависимости от профессиональной, юридической, образовательной подготовки и т.п.).

Практическая потребность требует совершенствования толкования условий договора, т.е. уяснение истинной воли договаривающихся сторон. В гражданском праве одним из основополагающих принципов является свобода договора. Этот принцип закреплен в ст. 421 ГК РФ: «Граждане и юридические лица свободны в заключении договора». Но этот принцип в полном объеме был характерен для классического периода развития гражданского права. В настоящее время, в век бурного развития промышленности, всеобщей информатизации и автоматизации, этот принцип сужен до минимума. На свободное волеизъявление сторон при заключении договора влияют как различные предписания законов и других нормативных актов (п. 4 ст. 421, ст. 422 ГК РФ), так и другие факторы. Во многих случаях доминирует сильная в экономическом отношении сторона (монополисты и др.), которая навязывает другой стороне всевозможные, примерные условия страхования, банковского вклада и т.п. (ст. 427 ГК РФ), в другом случае — использование так называемых договоров присоединения (ст. 428 ГК РФ).

Нормы ст. 431 ГК РФ предполагают толкование условий договора, отдавая предпочтение волеизъявлению. Например, в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 ноября 2003 г. N 11884/02 установлено следующее.

ГУ «Российский фонд технологического развития» Минпромнауки России обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к малому государственному предприятию «Микросистема» о взыскании 2083688 руб. 77 коп. задолженности, образовавшейся в результате невозвращения ответчиком денежных средств, перечисленных ему истцом по договору о финансировании от 21 апреля 1997 г. N 39/97, и 366092 руб. 45 коп. процентов за пользование чужими денежными средствами в период с 1 июня 2001 г. по 13 февраля 2002 г.

МГП «Микросистема» заявлен встречный иск о признании указанного договора ничтожным в части условия о возврате суммы финансирования указанных работ и применении последствий его ничтожности.

Проверив законность и обоснованность судебных актов, Президиум установил:

В СООТВЕТСТВИИ СО СТ. 431 ГК РФ БУКВАЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ УСЛОВИЯ ДОГОВОРА В СЛУЧАЕ ЕГО НЕЯСНОСТИ УСТАНАВЛИВАЕТСЯ ПУТЕМ СОПОСТАВЛЕНИЯ С ДРУГИМИ УСЛОВИЯМИ И СМЫСЛОМ ДОГОВОРА В ЦЕЛОМ.

ДАВАЯ ПРАВОВУЮ ОЦЕНКУ СПОРНОМУ ДОГОВОРУ, СУД ПЕРВОЙ ИНСТАНЦИИ ИССЛЕДОВАЛ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ЗАКЛЮЧЕНИЯ И ИСПОЛНЕНИЯ ДОГОВОРА И ПРИЗНАЛ ЕГО ДОГОВОРОМ НА ФИНАНСИРОВАНИЕ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ И ОПЫТНО-КОНСТРУКТОРСКИХ РАБОТ (выделено мной. — В.У.).

Материалами дела подтвержден факт оформления предприятием «Микросистема» от своего имени заявки на финансирование научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ с обоснованием реальной возможности возврата полученных средств по мере реализации результатов работ своим потребителям и контрагентам по договорным обязательствам. Согласно п. 7.1 договора от 21 апреля 1997 г. N 39/97 момент возникновения у ответчика права собственности на результаты проведенных работ обусловлен возвратом полученных денежных средств.

Предусмотренные договором право и порядок контроля Государственного комитета Российской Федерации по науке и технологиям за расходованием выделенных денежных средств не связаны с выполнением им функций заказчика и не противоречат норме ст. 814 ГК РФ, наделяющей заимодавца правом контроля за использованием суммы целевого займа.

ТАКИМ ОБРАЗОМ, ПРИ РАЗРЕШЕНИИ СПОРА СУД ПЕРВОЙ ИНСТАНЦИИ ПРАВИЛЬНО ПРИМЕНИЛ НОРМЫ МАТЕРИАЛЬНОГО ПРАВА. СУД КАССАЦИОННОЙ ИНСТАНЦИИ, КВАЛИФИЦИРОВАВ ДОГОВОР О ФИНАНСИРОВАНИИ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ И ОПЫТНО-КОНСТРУКТОРСКИХ РАБОТ НА ВОЗВРАТНОЙ ОСНОВЕ В КАЧЕСТВЕ ДОГОВОРА НА ВЫПОЛНЕНИЕ ЭТИХ РАБОТ В ПРОТИВОРЕЧИИ С ЕГО БУКВАЛЬНЫМ ТОЛКОВАНИЕМ, НЕПРАВИЛЬНО ПРИМЕНИЛ Ч. 1 СТ. 431 ГК РФ (выделено мной. — В.У.).

Следует заметить, что в российском гражданском праве в отличие от наиболее развитых национальных правовых систем, например германской системы, отсутствуют специальные нормы о соотношении воли и волеизъявления.

В германском Гражданском уложении в отличие от российского Гражданского кодекса уделено достаточное внимание волеизъявлению, которому посвящена целая глава (гл. 2, § 116 — 144) [4]. Более того, в германском Гражданском уложении (§ 133) предписывается, что ПРИ ТОЛКОВАНИИ ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЯ НЕОБХОДИМО СЛЕДОВАТЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ ВОЛЕ, НЕ ПРИДЕРЖИВАЯСЬ БУКВАЛЬНОГО СМЫСЛА СОДЕРЖАНИЯ (выделено мной. — В.У.).

Как указывают специалисты немецкого права, эта формулировка направлена против использования юридических ловушек, попыток обмануть контрагента [5]. (К сожалению, это не учитывалось авторами проекта ГК РФ, вследствие чего мы имеем текст ст. 421 ГК РФ.) Германский опыт целесообразно использовать и в нашем гражданском праве, дополнив в ГК РФ нормы о воле, волеизъявлении (понятие, толковании и т.п.).

Представляется, что задача арбитражного суда в толковании воли — это установление истинного значения и смысла условий договора через толкование изъявления этой воли, поскольку только волеизъявление дает правильную оценку воли.

Как мы полагаем, с учетом изречений римских классиков, «когда слова не возбуждают никаких разногласий, не следует допускать постановки вопроса о воле» (Д. 32. 25.1) [6], нет толкования воли там, где нет спора между сторонами относительно слов, возражений, словосочетаний и условий, содержащихся в договоре. Это факт говорит о том, что имеется полное совпадение воли договаривающихся сторон. Стороны достигли определенного соглашения, которое полностью соответствует их внутренней воле. Следовательно, имеется тождество внутренней и действительной (истинной) воли. К сожалению, как часто бывает на практике, судья в отсутствие какого-либо спора по условиям договора начинает искать в тексте какой-то только ему понятный смысл, лишь бы этот договор признать порочным. Данная проблема систематически выявляется, когда договор судом признается незаключенным в случаях, когда сторонами он фактически исполнен в полном объеме.

Толкование по ст. 431 ГК РФ следует начинать с того, соответствует ли воля и волеизъявление принципам гражданского права, исходя из другого изречения римских классиков: «Бесполезно спорить с тем, кто отрицает принципы». При этом толкование следует произвести до той стадии, когда суд установит, что воля сторон распознаваема однозначно и изъявление соответствует этой воле, т.е. будет установлено единство воли и волеизъявления.

В юридической литературе XIX — XX вв. (и в настоящее время тоже) преобладает взгляд, согласно которому не может быть полной свободы при заключении гражданско-правового договора.

Принцип свободы договора, по нашему мнению, действует только в отношении, как правило, частных лиц и по поводу ограниченного количества объектов гражданских прав. Эти договоры в большинстве своем направлены на удовлетворение личных потребностей граждан, которые носят повседневный личный характер. Абсолютное большинство договоров, особенно в предпринимательской сфере, не соответствует принципам свободы договора, а иногда сводит их на нет. Таким образом, принцип свободы договора, закрепленный в ст. 421 ГК РФ, скорее всего, является декларацией, чем принципом. О свободе договора можно и не говорить в страховых, банковских и других правоотношениях, где клиенту навязывают условия договора, разработанные самими организациями, и при этом клиент практически не имеет возможности влиять или включать дополнительные условия в договор. Клиент вынужден подписывать такие договоры, поскольку у него нет другой возможности. Зачастую эти договоры носят для клиента невыгодный характер. Никакая конкуренция не может изменить данное положение в связи с тем, что банк, страховая или иная организация включает в условие договора те условия, которые им выгодны. В данных правоотношениях нельзя говорить о совпадении воли или об общей воле договаривающихся сторон, и клиент (сторона) должен «подгонять» свою волю под доминирующую волю экономически сильного субъекта или монополиста.

В более сложном положении оказывается сторона при заключении договора с организациями, занимающими доминирующее положение в экономике (например, электро-, газоснабжающие и др.). Здесь воля стороны (абонента, клиента) полностью подчинена воле доминирующей организации. Клиент вынужден только соглашаться во всем с предложенными другой стороной условиями. Как правило, диктат доминирующей стороны происходит в форме Типовых правил, носящих ведомственный характер. Перечень названных обстоятельств далеко не полный, с течением времени он пополняется.

Следует подчеркнуть, что это характерно не только для гражданского права Российской Федерации, но и для иностранных правовых систем, и, как представляется, в будущем их роль будет повышаться, сужая свободу договора. Это общемировая тенденция. Законодатель может только влиять на этот процесс: демонополизацией определенных организаций (например, издать закон, что в одном и том же населенном пункте должны оказывать финансовые услуги минимум три субъекта по одному и тому же виду деятельности); создать для защиты слабой стороны типовые правила (договоры) на законодательном уровне, которые признать неотъемлемой частью ГК РФ, и т.д. Поскольку воля и волеизъявление в таких договорах несвободны и имеется диктат воли и волеизъявления одной из сторон, то такие договоры можно назвать договорами с ограничением принципа свободы.

В нормах ГК РФ предусмотрены виды договора, где полностью игнорируются воля и волеизъявление одной из сторон и преобладает публичный интерес, что влечет неприменение ст. 431 ГК РФ. Так, правилами п. 2 ст. 527 ГК РФ предусмотрено принудительное заключение договора (в отдельном порядке) в связи с поставкой товаров для государственных нужд. В этом случае воля публичной власти игнорирует волю поставщика. Такие договоры вряд ли можно отнести к частноправовым, скорее, их можно назвать частно-публичными договорами. Этот пример является одним из многих, которые подтверждают вторжение публичных норм в частное право.

Таким образом, следует констатировать, что российское гражданское право состоит не только из частноправовых институтов, но и публичных.

Потребности практики требуют совершенствования толкования условий договора в соответствии со ст. 431 ГК РФ, т.е. уяснения истинной воли договаривающихся сторон, а не только на основании их волеизъявления. Это понимание находит выражение в отдельных судебных актах, принятых высшими судебными инстанциями. Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 1 июня 2004 г. N 639/04 указал следующее.

Общество с ограниченной ответственностью «ПСК-Норд» (г. Якутск) обратилось в Арбитражный суд Республики Саха (Якутия) с иском к жилищно-строительному потребительскому кооперативу «Просвещение» (г. Якутск) о взыскании 15207802 руб. неосновательного обогащения — стоимости произведенных затрат на строительство 48-квартирного жилого дома в квартале 55 г. Якутска.
Определением от 24 января 2003 г. к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований на предмет спора, привлечено общество с ограниченной ответственностью «Промстройкомплект» (г. Якутск).

Определением от 5 мая 2003 г. судом произведена замена ответчика его правопреемником — ЖСК «Строим вместе».

До вынесения решения истец уменьшил размер исковых требований до 14027802 руб.

Решением суда первой инстанции от 27 июня 2003 г. иск удовлетворен частично: с ЖСК «Строим вместе» в пользу ООО «ПСК-Норд» взыскано 9534277 руб. неосновательного сбережения, в остальной части иска отказано.

Постановлением суда апелляционной инстанции от 13 октября 2003 г. решение отменено, в иске отказано.

Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа Постановлением от 16 декабря 2003 г. отменил Постановление суда апелляционной инстанции от 13 октября 2003 г., оставив в силе решение суда первой инстанции от 27 июня 2003 г.

В заявлении, поданном в Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, о пересмотре в порядке надзора решения Арбитражного суда Республики Саха (Якутия) от 27 июня 2003 г. и Постановления Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 16 декабря 2003 г. по делу N А58-8140/02 жилищно-строительный кооператив «Строим вместе» ссылается на необоснованность вывода суда о незаключенности договора от 1 сентября 2001 г., а также на недоказанность факта неосновательного обогащения ответчика за счет истца.

В отзыве на заявление ООО «ПСК-Норд» просит отказать в его удовлетворении, ссылаясь на неосновательное обогащение ответчика, у которого находится фактический результат выполненных работ.

Проверив обоснованность доводов, изложенных в заявлении, отзыве на него и выступлениях присутствовавших в заседании представителей сторон, Президиум считает, что все судебные акты подлежат отмене, дело — направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

ЗАО «Промстройкомплект» (в настоящее время — ООО «Промстройкомплект») во исполнение своих обязательств по договору от 1 сентября 2001 г. с ЖСК «Просвещение» на строительство 48-квартирного жилого дома в квартале 55 г. Якутска заключило договор строительного подряда от 8 октября 2001 г. с ООО «ПСК-Норд». Общество «ПСК-Норд» работы выполнило, что подтверждается двусторонними актами заказчика и подрядчика.

В соответствии со ст. 740 ГК РФ выполненные подрядчиком работы обязан оплатить заказчик.

Суд не исследовал договор строительного подряда от 8 октября 2001 г. в качестве доказательства по делу, не выяснил, действовал ли этот договор на момент возникновения денежного обязательства, и не установил субъект ответственности за его неисполнение.

Договор от 1 сентября 2001 г. квалифицирован как договор простого товарищества и признан судом первой и кассационной инстанций незаключенным в связи с отсутствием в нем существенных условий.

Между тем ни одной инстанцией не проверено, была ли при его заключении воля сторон направлена на создание общей долевой собственности. Несоответствие договора требованиям ст. 1041 ГК РФ делает незаключенным договор об объединении инвестиционных усилий для создания объекта недвижимости, если участники договора не определили его как договор простого товарищества (совместной деятельности).

Список литературы

1. Гражданское право: Учебник: В 2 т. Полутом 1 / Под ред. Е.А. Суханова. М.: БЕК, 2000. С. 150.
2. Словарь русского языка: В 4 т. Т. 4. М.: АН СССР, 1988. С. 775.
3. Российский энциклопедический словарь: В 2 т. Т. 2. М.: Большая российская энциклопедия, 2000. С. 1868.
4. Германское право. Ч. 1. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996. С. 34 — 39.
5. Жалинский А., Рерихт А. Введение в немецкое право. М.: Спарк, 2001. С. 321.
6. Дигесты Юстиниана. Т. 5 / Пер. с лат. Отв. ред. Л.А. Кофанов. М.: Статут, 2004. С. 240.

Читайте ещё по этой теме:

  • Проблемы судебной практики при  толковании условий предварительного договора

Проблема толкования условий договора и необходимость критериев.

При оспаривании условий договора, для принятия решений суд обязан установить сложившиеся правоотношения между сторонами. Закон позволяет для обоснования принятого решения принимать во внимание и учитывать прошлые переговоры сторон, практику сложившихся отношений, переписку сторон, обычаи и последующее поведения стороны. (ст.431 ГК РФ)

Представим ситуацию, когда из условий договора и фактических отношений сторон невозможно выявить истинные намерения стороны при заключении договора.

Ранее на практике, до принятия Постановления Пленума Верховного суда РФ от 25.12.2018 года (далее — Постановление Пленума), суды руководствовались внутренним убеждением, своими догадками, вытекающими «из общего смысла и назначения договора» и прочими эфемерными конструкциями при выборе позиции сторон для принятия решения по делу, а то и вовсе шли по простому пути — признавали не ясные условия договора не согласованными.

Неопределенный круг исследуемых обстоятельств и доказательств, которые должны представить стороны для подтверждения своих позиций, при невозможности выявления намерения сторон, требовал создание определенных регулятивных правил толкования договора, которые позволили бы суду и сторонам получить какую-то опору в споре и при принятии решений.

С точки зрения Адвоката по арбитражным делам СПб хороший шаг в сторону определение критериев толкования сделал Верховный суд РФ приняв Постановление Пленума 25.12.2018 года №49 в  главе толкования договоров.

Постановления Пленума — критерии толкования условий.

постановление пленума вс рфВ большей части, Постановление Пленума закрепило основные моменты применения условий толкования, такие как:

  • буквальное толкования слов и выражений,
  • добросовестное поведение стороны, запрет недобросовестного и незаконного поведения
  • установление условий договора с учетом цели и смысла договора в целом.
  • толкование условий в их системной связи и с учетом того, что они являются согласованными частями одного договора (системное толкование) и т.д.

Интересным, на мой взгляд, является пункт 45 Постановление Пленума №49, в котором указано следующее:

«..По смыслу абзаца второго статьи 431 ГК РФ при неясности условий договора и невозможности установить действительную общую волю сторон иным образом толкование условий договора осуществляется в пользу контрагента стороны, которая подготовила проект договора либо предложила формулировку соответствующего условия. Пока не доказано иное, предполагается, что такой стороной было лицо, профессионально осуществляющее деятельность в соответствующей сфере, требующей специальных познаний (например, банк по договору кредита, лизингодатель по договору лизинга, страховщик по договору страхования и т.п.).
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора»

Смысл данного пункта в определении критериев преимущества одной стороны перед другой при неясности условий договора и невозможности установить волю сторон.
Назовем это «правилом приоритета стороны» при толковании условий договора.
Правило теперь гласит, что толкование условий договора происходит в пользу стороны принявшей условия договора (как менее защищенной) от стороны предлагавшей или настаивающей на этих условиях.

Правило приоритета является проявлением принципа interpretatio contra proferentem («толкование против предложившего»), согласно которому неясное условие договора должно толковаться против той стороны, которая его предложила при заключении договора, и в пользу той стороны, которая его приняла. Это принцип получил широкое развитие в английском, американском и европейском праве.

Таким образом, правило пункта 45 Пленума №49 закрепила сразу несколько интересных моментов определения критериев преимущества сторон:

  • неясность условий договора
  • преимущество стороне отдается лишь при невозможности установления действительной воли сторон иными способами.
  • преимущество отдается условиям принимающей условия договора стороной.
  • по умолчанию, предлагающей условия договора стороной, считается лицо, профессионально осуществляющее деятельность в данной сфере.

В связи с правилом преимущества стороны при толковании условий договора, теперь судам необходимо учитывать и дополнительные доказательства, которые позволят определить такое преимущество.

Как доказывать преимущество условий стороны при толкование договора.

Перед определением критерия преимущества сторон при толковании условий договора, суд должен удостовериться, что невозможно установить ясность условий договора и намерения сторон не прибегая к правилу о преимуществе.

Условия и намерения сторон определяются, по сложившейся практике, с учетом цели договора, в том числе исходя из текста договора, предшествующих заключению договора переговоров, переписки сторон, практики, установившейся во взаимных отношениях сторон, обычаев, а также последующего поведения сторон договора.

В случае если суд не может установить из вышеперечисленных обстоятельств намерения сторон, суд обязан выяснить, кто был инициатором договора, предложил проект договора или настаивал на спорном условии договора в принятой сторонами редакции.

Следовательно, необходимо представить суду достоверные данные позволяющие определить, кто являлся инициатором договора.

Такие факты поможет определить и оформить Адвоката по арбитражным делам СПб.Это может быть переписка сторон, в том числе и электронная переписка. Фактические действия стороны, например отказ стороны, заключить договор на предложенных стороной условиях, и как следствие заключение договора на иных условиях. Отличным доказательством будет являться, например протокол разногласий при согласовании условий договора.

Толкование договора — Необходимо помнить также о критерии по умолчанию.

по умолчанию, предлагающей условия договора стороной, считается лицо, профессионально осуществляющее деятельность в данной сфере. (например, банк по договору кредита, лизингодатель по договору лизинга, страховщик по договору страхования и т.п.).

Суд может признать стороны равными в спорных правоотношениях, например, если оба участника рынка занимаются одним родом деятельности (например, купля-продажа товаров).

В таком случае сторонам необходимо позаботиться о доказательствах, которые с очевидностью будут свидетельствовать о том, кто является принимающей условия стороной.

Одним из ярких тому примеров, являются государственные контракты, которые заключаются на основании проектов договоров Заказчика, т.е. явного инициатора договорных отношений. Следовательно, все неясности контракта в случае противоположных позиций сторон подлежат толкованию в пользу его контрагента, при условии невозможности определения намерений сторон по другим критериям.
От теории перейдем к практике рассмотрения споров по правилу п 45 Постановления Пленума №49.

Разные тексты в условиях договоров, чей договор имеет больше шансов?

Рассмотрим в качестве примера дело по требованию о признании отсутствующим обременения в виде ипотеки, в котором истец просил признать отсутствие обременения в виде ипотеки, а ответчик настаивал на сохранении данного обременение, поскольку существует неоплаченная неустойка по договору.

Суть данного спора в том, что сторонами представлен в суд идентичный договор, но с различными датами платежа, которая имеет значение при начислении неустойки, внесенными рукописно в тексте договоров.

В экземпляре договора ответчика проставлена рукописно одна дата начисления неустойки — по которой неустойка начисляется, а в экземпляре истца другая дата — при которой начисление неустойки не производится.

Для разрешения спора суд применил правило приоритета стороны (пункт 45 Постановления Пленума №49). В данном случае, при отсутствии возможности определить намерения сторон, суду предписано выяснить, кто является профессиональным участником правоотношений, а также инициатором договора, и выбрать представленный этой стороной текст договора. В нашем случае, суд установил, что инициатором договора был ответчик, следовательно весь риск не заполнения даты платежа лежит на нем.

Пример из практики: Постановление Арбитражного суда Московского округа от 23.05.2019 года по делу: №А40-144085/2018

«…Судами установлено, что суть разногласий в начислении неустойки в размере 333 476,61 руб. сводится к различию в датах, проставленных рукописно в п. 3.4. договоров в экземплярах сторон, если принимать за дату платежа 24 число каждого месяца по экземпляру истца, то просрочка в платежах отсутствует.
…В этой связи риски не заполнения даты внесения ежемесячных платежей в машинописной форме при подготовке проекта договора подлежат отнесению на ответчика.»

Имеет большое значение для толкования условий договора кто готовил текст договора.

При толковании условий договора большое значение уделяется тому факту, какая из сторон готовила проект договора.Преимущество при определении толкования условий договора будет иметь сторона, их принявшая. Сторона, готовившая проект, данное преимущество утрачивает .

В конфликтах, основанных на различном толковании условий договоров, это имеет принципиальное значение. Рекомендуем сторонам сразу обращать внимание и корректировать свою защиту именно с учетом этого обстоятельства.

Пример из практики: Постановление Тринадцатого Арбитражного Апелляционного суда РФ от 10.04.2019 года по делу №А56-117405/2018

«…Пунктами 6.2 Договоров, на основании которых заявлено требование о взыскании неустойки, не предусмотрена ответственность арендатора как за несвоевременное внесение задатка (обеспечительного платежа), так и несвоевременное восполнение задатка в связи с увеличением величины постоянной арендной платы (пункт 5.4 Договоров).
Учитывая, что проекты Договоров подготовлены Обществом, а стороны, как следует из материалов дела и их объяснений, по-разному толкуют условия пунктов 6.2 Договоров, при невозможности установить действительную волю сторон, суду первой инстанции в соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 45 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25.12.2018 N 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» следовало истолковать условия названных пунктов в пользу контрагента Общества — ответчика по настоящему делу.
Таким образом, у суда первой инстанции не имелось оснований для удовлетворения заявленных требований….»

В данном примере суд апелляционной инстанции встал на сторону ответчика, так как он не готовил проект договора и согласно правилу о преимуществе стороны  суд, установив невозможность определения условий иначе, полностью принял условия ответчика и в иске о взыскании неустойки было отказано.

Кардинально меняется ситуация, если будет установлено, что проект или спорные условия договора предлагал ответчик или настаивал на них, например, в протоколе разногласий. В таком случае суд может встать на сторону истца с применением правила о преимуществе сторон.

Заключение, подводим итоги.

Напоследок несколько рекомендаций.

  • Первое — условия договоров должны продумываться до мелочей, чтобы избегать двойного толкования условий.
  • Второе — никогда не допускать пустых мест в договоре, часто встречается при заполнении шаблонов договоров от руки. Каждый лист договора заверяется совместно с контрагентом.
  • Важно помнить, кто готовит проект договора — поскольку от этого зависит правило о преимуществе стороны (пункт 45 Постановления Пленума №49)
  • Определение условий по пункту 45 Пленума №49 происходит лишь при невозможности установить волю сторон иными способами (например, исходя из текста договора, предшествующих заключению договора переговоров, переписки сторон, практики, установившейся во взаимных отношениях сторон, обычаев, а также последующего поведения сторон договора).

Копирование данной статьи только с разрешения автора

Адвокат по арбитражным делам СПб | Хохлачев П.Г.-8(981)195-88-35
09.07.2019 года

Проблемы буквального толкования договора

Дорохина Ирина Николаевна, соискатель ученой степени кандидата юридических наук, секретарь судебного заседания Промышленного районного суда г. Ставрополя.

В последние годы роль и значение института толкования договора увеличиваются по мере развития гражданского оборота. Действующее гражданское законодательство содержит лишь одну, довольно противоречивую статью, посвященную толкованию договора, — это ст. 431 Гражданского кодекса РФ.

Потребность в легальном толковании возникает при разногласиях между сторонами относительно заключения или реализации договора. В таких случаях стороны несут риск, например связанный с возможностью признания недействительными неясных условий договора, или риск понимания данных условий противно их интересам. То есть первостепенными задачами толкования являются устранение неоднозначности в понимании текста, уяснение и разъяснение его содержания.

Основным и приоритетным способом, закрепленным в ст. 431 ГК РФ, является буквальное толкование. Данная норма является подтверждением того, что российский законодатель исходит из концепции приоритета волеизъявления сторон договора, и поэтому предполагает, чтобы использованные в договоре слова и выражения ясно и недвусмысленно выражали волю его сторон. При формулировании этой нормы были учтены изречения римских классиков: «Когда слова не возбуждают никаких разногласий, не следует допускать постановки вопроса о воле», — но забыто о том, что нет толкования воли там, где нет спора между сторонами относительно слов, выражений, словосочетаний и условий, содержащихся в договоре <1>. Аналогичный подход свойствен гражданскому законодательству ФРГ, Голландии и скандинавских стран, где не учитывают истинное намерение сторон, а придают значение лишь тому, что они отразили в договоре: «Люди связывают себя словами, а не мыслями».

<1> Дигесты Юстиниана / Пер. с лат. Отв. ред. Л.А. Кофанов. М.: Статут, 2004. Т. 5. С. 240.

Правовые системы большинства развитых государств придерживаются иного подхода относительно толкования договора. Так, английское право устанавливает, что при толковании договора волеизъявление лица необходимо выявить из истинной воли стороны договора, а не придерживаться буквального смысла выражения воли <2>.

<2> См.: Гражданское и торговое право зарубежных стран / Под общ. ред. В.В. Безбаха и В.К. Пучинского. М., 2004. С. 285.

Гражданский кодекс Франции содержит нормы, которые позволяют установить истинное обоюдное намерение сторон. Одной из этих норм является ст. 1160 ГК Франции: «все условия договора должны быть толкуемы в той связи, в которой они находятся одно с другим, придавая тот смысл, который вытекает из акта в целом» <3>.

<3> Там же. С. 275.

Данные положения закреплены и в правилах ст. 8 Венской конвенции 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров, согласно которым «заявления и иное поведение стороны договора», включая подписанный ею текст договора, необходимо толковать «в соответствии с общим намерением сторон», а при невозможности его выявления — «в соответствии со значением, которое аналогичные сторонам разумные лица придавали бы договору в таких же обстоятельствах»; при этом необходимо учитывать «все соответствующие обстоятельства, включая переговоры, любую практику, которую стороны установили в своих взаимных отношениях, обычаи и любое последующее поведение сторон» <4>.

<4> Пункт 3 ст. 8 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров. Вена, 1980.

Особый интерес представляют Принципы договорного права Европейского союза, которые предполагается включить в разрабатываемый в настоящее время Европейский гражданский кодекс. Указанные Принципы являются ненормативной унификацией положений договорного права. Документ был разработан комиссией по европейскому договорному праву под руководством профессора Оле Ландо на основании сравнительно-правового анализа различных правовых систем с целью нахождения наиболее эффективных решений правовых проблем.

Среди всех существующих сегодня источников нового lex mercatoria Принципы европейского договорного права, которые являются последней унификацией принципов lex mercatoria, получили наиболее широкое применение как среди участников торгового оборота, судов, так и среди законодателей европейских стран. Принципы были признаны наиболее систематизированным, полностью отвечающим потребностям современного торгового оборота инструментом регулирования договорных отношений как между контрагентами — резидентами одного государства, так и между представителями разных стран. Данные Принципы не были заимствованы национальным законодательством стран ЕС, а значит, применяются только как право договора (lex contractus), т.е. в качестве норм, которые по взаимному согласию сторон регулируют существо их отношений в договоре между ними.

Принципы европейского договорного права регулируют основные договорные отношения, основываясь на трех постулатах: добросовестность и честность в ведении дел, разумность и сотрудничество, справедливость.

В российском законодательстве, в отличие от законодательства ряда зарубежных стран, применение указанных Принципов к толкованию текстов договоров прямо не закреплено. Однако они должны применяться по следующим причинам. Как отмечал А.Ф. Федоров, «для правильного развития торговля нуждается в особых условиях: свободе заключения сделок, быстроте, кредите, добросовестности» <5>. Из принципа добросовестности и честной деловой практики вытекает правило: стороны должны руководствоваться разумной осмотрительностью и осторожностью и добросовестно относиться к составлению текста договора, чтобы не возникало неопределенности при его толковании. Так, согласно Единому торговому кодексу США суд вправе признать недействительным договор или его положения, если установит, что сам договор или его условия «недобросовестны». Еще Дуэц заметил, что «люди умышленно вносят темноту и двусмысленность в их договоры для того, чтобы обеспечить себе предлог для уклонения от исполнения обязательств» <6>. Такие договоры должны признаваться недобросовестными. Как отмечал К.П. Победоносцев, в законодательстве России XIX в., в частности, содержалось правило о том, что при неясности словесного смысла договоров последние «должны быть изъясняемы по намерению их и доброй совести, то есть что разуметь по нормальному существу сделки и предполагая добросовестное намерение сторон, без затаенной мысли» <7>.

<5> Федоров А.Ф. Торговое право. Одесса, 1911. С. 56.
<6> Duez. L’interpretation des internationaux. Revue generale de droit international public. 1925. P. 429, 434. Цит. по: Перетерский И.С. Толкование международного договора. М., 1959. С. 19.
<7> Победоносцев К.П. Курс гражданского права / Под ред. В.А. Томсинова. М., 2003. Том III. С. 128.

На необходимость применения наряду с принципом добросовестности принципа разумности неоднократно указывал Конституционный Суд РФ <8>. Принцип разумности предполагает корректировку поведения с учетом интересов другого лица. Составляющими принципа разумности при толковании являются некоторые правила: во-первых, толкование должно быть таким, чтобы соглашение было действительным, а не бездейственным, — interpretatio fienda est ut res magis valeat quam pereat <9>.

<8> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 12 октября 1998 г. N 24-П «По делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 11 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 года «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» // СЗ РФ. 1998. N 42. Ст. 5211; Определение Конституционного Суда РФ от 25 июля 2001 г. N 138-О «По ходатайству Министерства Российской Федерации по налогам и сборам о разъяснении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 12 октября 1998 года по делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 11 Закона Российской Федерации «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» // СЗ РФ. 2001. N 32. Ст. 3410.
<9> См.: Лукашук И.И., Лукашук О.И. Толкование норм международного права: Учебное пособие для вузов. М., 2002. С. 47.

Двусмысленные выражения должны толковаться так, чтобы избежать неудобства и нелепости (interpretatio talis in ambiguis semper fienda est ut evitetur inconviniens et absurdum) <10>.

<10> См.: Лукашук И.И., Лукашук О.И. Указ. соч. С. 47.

Это правило закреплено, в частности, в ст. 1157 Французского гражданского кодекса: если какое-либо договорное условие может быть понимаемо в двух смыслах, то предпочтительнее понимать его в том смысле, в каком оно может повлечь какие-либо последствия, а не в том смысле, при котором оно не имело бы никаких последствий. Во-вторых, при толковании неясных положений должен быть избран тот смысл, который не является бесполезным.

Е.В. Васьковский предлагал избирать тот смысл, который наиболее целесообразен (quotes idem sermo duss sententias exprimit, ea potissimum excipiatur, quare rei gerendae aptior est) <11>.

<11> См.: Васьковский Е.В. Руководство к толкованию и применению законов для начинающих юристов. М., 1913. С. 94.

В-третьих, заявления и иное поведение стороны должны толковаться в соответствии с тем пониманием, которое имело бы разумное лицо, действующее в том же качестве, что и другая сторона при аналогичных обстоятельствах.

Это правило является общепризнанным в международной торговле и закреплено, в частности, в ст. 8 Венской конвенции, ст. 4.1 Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА, ст. 5:101 Принципов европейского контрактного права.

Применяя принцип справедливости, необходимо учитывать, что справедливость — это категория морали, справедливо то, что воспринимается как должное, сопричастное добру. Общеправовой принцип справедливости, как уже было сказано, предполагает баланс прав и законных интересов участников гражданского оборота <12>. Принцип справедливости проявляется в правиле о том, что результаты толкования не должны односторонне ущемлять законные интересы одного из субъектов, и предполагает толкование сомнений в пользу обязанного лица.

<12> См.: Постановление Конституционного Суда от 6 июня 2000 г. N 9-П «По делу о проверке конституционности положений абзаца 3 пункта 2 статьи 77 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой открытого акционерного общества «Тверская прядильная фабрика» // СЗ РФ. 2000. N 24. Ст. 2658; Постановление Конституционного Суда РФ от 3 июля 2001 г. N 10-П «По делу о проверке конституционности положений подпункта 3 пункта 2 статьи 13 Федерального закона «О реструктуризации кредитных организаций» и подпунктов 1 и 2 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций» в связи с жалобами ряда граждан» // СЗ РФ. 2001. N 29. Ст. 3058.

Необходимо отметить, что степень разработанности принципов «добросовестность, разумность, справедливость» недостаточно велика. Представляется, что именно подобные рассуждения о неопределенности понятий внесли тень сомнения в вопрос включения указанных принципов в институт толкования в нашей стране. Однако это не является веской причиной для отложения применения этих принципов в российском гражданском законодательстве.

Подытоживая сказанное, можно сделать вывод, что Принципы европейского договорного права представляют собой часть системы lex mercatoria, одним из главных оснований применения которого является воля сторон, т.е. стороны могут установить, что тот или иной обычай имеет для них обязательное значение, включая его текст в договор (интерполяция), а значит, суды обязаны устанавливать истинную волю сторон, а не ограничиваться буквальным толкованием.

В настоящей статье речь преимущественно идет о договорах, заключенных в письменной форме. Следует напомнить, что договоры могут заключаться путем обмена документами, в устной форме или же путем совершения одной из сторон конклюдентных действий. В таких случаях истинное содержание договора будет устанавливаться исходя из объяснений сторон и иных документов.

Таким образом, в Гражданском кодексе РФ установлено, что суд должен толковать договор буквально. Слово «буквальный» означает дословный, точный, прямой, не переносный <13>. Данная стадия начинается с прочтения текста договора, которое должно сопровождаться грамматическим и лексическим анализом, то есть установлением закономерностей построения правильных речевых отрезков и уяснением значений отдельных слов и их терминологического смысла.

<13> См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1983. С. 58.

Несмотря на это, российские суды ограничиваются субъективным толкованием, т.е. умозаключением конкретного судьи, а процессы умозаключений могут быть разными, в зависимости от профессиональной, юридической, образовательной и иной подготовки. Но в большинстве стран при необходимости выяснения значения слова легальным источником является словарь. Так, ссылки на словари английского языка довольно распространены в решениях английских и американских судов <14>.

<14> См.: Эрделевский А. Толкование договора // Российская юстиция. 1999. N 4. С. 11.

Однако вопрос о том, какой словарь применять, также является спорным, так как толковые словари составлены филологами, а значит, не в полной мере отражают сущность юридических терминов, а юридические словари зачастую не дают единообразного толкования терминов; так, слово «юрисдикция» в различных словарях толкуется по-разному: право производить суд, решать правовые вопросы; область, на которую распространяется такое право <15>; круг полномочий суда или административного органа по правовой оценке конкретных фактов, в том числе по разрешению споров и применению предусмотренных законом санкций <16>.

<15> См.: Словарь русского языка: В 4 т. М.: АН СССР, 1988. Т. 4. С. 775.
<16> См.: Российский энциклопедический словарь: В 2 т. М.: Большая российская энциклопедия, 2000. Т. 2. С. 1868.

Необходимо отметить, что юридические термины трактуются по-разному даже правоведами. А если в договоре рассмотреть слова или выражения иностранного происхождения, вряд ли найдется единообразная их трактовка не только среди юристов, но и среди специалистов-филологов. Однако предположим, что суду все-таки удалось остановиться на одном из официальных толкований слова или выражения и прийти к какому-то его смысловому значению. Давайте задумаемся, всегда ли совпадают с тем смыслом слова или выражения, который им придают стороны при заключении договора, да и вообще возможно ли полностью выразить волю словами? Представляется, что нет. Стороны или одна из сторон могли заложить иной смысл в слова или выражения, а значит, в процессе толкования должны участвовать непосредственно субъекты, заключившие договор.

Кроме того, только использования словарей недостаточно, так как словам должно придаваться значение в зависимости от субъектов, их употребивших. Так, арбитражным судам при рассмотрении споров предпринимателей необходимо установить смысл исходя из сложившейся между ними практики и обычаев делового оборота. В остальных случаях словам необходимо придавать тот смысл, какой они имеют в обыденном словоупотреблении <17>.

<17> См.: Шершеневич Г.Ф. Применение норм права // Журнал Министерства юстиции. 1903. N 1. С. 64.

Таким образом, содержанием того или иного слова будет такое значение, которое ему обычно придается неюристами. Это правило (literal rule) широко применяется, например, в Англии, в соответствии с ним судьи должны придавать словам и терминам их обыкновенное, общеупотребительное и буквальное значение <18>.

<18> См.: Костикова А.В. Толкование юридических текстов и основные подходы к толкованию // Арбитражные споры. 2006. N 2.

Также суды должны учитывать место заключения договора и личности сторон. Место заключения договора может помочь в определении смысла слов, употребляемых в этой местности, а личность сторон — диалект и уровень знания русского языка. Особую сложность представляет буквальное толкование договора, заключенного на двух языках, так как суд должен толковать текст договора на русском языке и перевод того же договора с другого языка, что требует привлечения переводчиков, которые, в свою очередь, могут по-разному перевести один и тот же текст договора.

Особое внимание должно уделяться правилам русской пунктуации, ведь иногда от того, где стоит запятая, может зависеть многое.

Меняющиеся реалии и новые потребности практики рассмотрения гражданских и арбитражных дел способствуют дальнейшей разработке указанной проблемы в несколько ином аспекте и проявлению интереса к ней со стороны специалистов в области не только материального и процессуального гражданского права, но и криминалистики и судебной экспертизы. В рамках экспертизы проводится анализ текста с целью выявления выраженных в нем смыслов (семантические исследования). В качестве задач судебной лингвистической экспертизы в том числе заявлено толкование спорных положений коммерческих и некоммерческих договоров, соглашений, меморандумов и т.п. для установления того, какие варианты пониманий этих положений в принципе возможны с точки зрения обычного носителя современного русского литературного языка и какие из возможных вариантов наиболее вероятны <19>.

<19> См.: Галяшина Е.И. Понятийные основы судебной лингвистической экспертизы: теория и практика лингвистического анализа текстов СМИ в судебных экспертизах и информационных спорах // Материалы научно-практического семинара. М., 2003. Ч. 2.

Роль и значение судебной экспертизы при рассмотрении гражданских и арбитражных дел велики и хорошо известны. Экспертиза является инструментом решения коллизионных ситуаций между субъектами права и, следовательно, инструментом защиты охраняемых правом интересов личности, общества и государства <20>. В соответствии с ч. 1 ст. 82 АПК РФ она назначается для разъяснения возникающих при рассмотрении дела вопросов, требующих специальных знаний.

<20> См.: Колдин В.Я. Экспертиза как инструмент права // Проблемы юридической техники: Сб. ст. / Под ред. В.М. Баранова. Н. Новгород, 2000. С. 691.

Под специальными знаниями понимаются знания в области любой научной, творческой и практической деятельности, выходящей за пределы правовой компетенции органов суда и следствия и сведений об общеизвестных фактах <21>.

<21> См.: Жижина М.В. Юрист — представитель стороны при назначении экспертизы документов в арбитражном процессе: тактика и практика. М.: Волтерс Клувер, 2010. С. 20.

Вопрос о том, когда действительно необходимо назначение экспертизы, а когда можно ограничиться выяснением смысла того или иного слова с помощью словаря без ущерба для правосудия, является предметом судейского усмотрения. Суды должны провести четкое разграничение ситуаций, чтобы, с одной стороны, оградить судопроизводство от затягивания и запутывания судебного процесса недобросовестными участниками путем инициирования назначения лингвистических экспертиз или представления результатов несудебных исследований в тех случаях, когда это не нужно, а с другой — способствовать полному, объективному, справедливому разрешению гражданских споров.

Считаем, что если для уяснения вопросов предполагаются выход за пределы собственно правовой проблематики и обращение к лингвистическим, психологическим и другим научным понятиям и критериям, то необходимо привлечение лиц, обладающих специальными знаниями. Однако во избежание злоупотреблений общим и единственно верным должен быть классический подход: «где смысл виден ясно и определенно из самого слова, там больше нечего искать другого смысла» <22>.

<22> См.: Ривье Д.А. Учебник международного права / Пер. П. Казанского; под ред. Л. Комаровского. М., 1893. С. 228.

Вышеприведенное подтверждает то, что буквальное толкование требует специальных познаний, а значит, в сложных ситуациях судам целесообразно по собственной инициативе или по ходатайствам участников процесса назначать лингвистические экспертизы и учитывать их заключения при вынесении решений, а не высказывать мнение: «Ссылка заявителя на то, что суды не дали оценки заключению лингвистической экспертизы, несостоятельна, поскольку по смыслу ст. 431 Кодекса толкование условиям договора дает суд» <23>.

<23> Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 12 марта 2009 г. N 2293/09 по делу N А66-3545/2007 «Об отказе в передаче дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ» // СПС «КонсультантПлюс».

На наш взгляд, буквальное толкование договора, закрепленное в ст. 431 ГК РФ, не способствует правильному разрешению спора.

Пристатейный библиографический список

  1. Васьковский Е.В. Руководство к толкованию и применению законов для начинающих юристов. М., 1913.
  2. Галяшина Е.И. Понятийные основы судебной лингвистической экспертизы: теория и практика лингвистического анализа текстов СМИ в судебных экспертизах и информационных спорах // Материалы научно-практического семинара. М., 2003. Ч. 2.
  3. Гражданское и торговое право зарубежных стран / Под общ. ред. В.В. Безбаха и В.К. Пучинского. М., 2004.
  4. Жижина М.В. Юрист — представитель стороны при назначении экспертизы документов в арбитражном процессе: тактика и практика. М.: Волтерс Клувер, 2010.
  5. Колдин В.Я. Экспертиза как инструмент права // Проблемы юридической техники: Сб. ст. / Под ред. В.М. Баранова. Н. Новгород, 2000.
  6. Костикова А.В. Толкование юридических текстов и основные подходы к толкованию // Арбитражные споры. 2006. N 2.
  7. Лукашук И.И., Лукашук О.И. Толкование норм международного права: Учебное пособие для вузов. М., 2002.
  8. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1983.
  9. Перетерский И.С. Толкование международного договора. М., 1959.
  10. Победоносцев К.П. Курс гражданского права / Под ред. В.А. Томсинова. М., 2003. Т. III.
  11. Ривье Д.А. Учебник международного права / Пер. П. Казанского; под ред. Л. Комаровского. М., 1893.
  12. Российский энциклопедический словарь: В 2 т. М.: Большая российская энциклопедия, 2000. Т. 2.
  13. Словарь русского языка: В 4 т. М.: АН СССР, 1988. Т. 4.
  14. Федоров А.Ф. Торговое право. Одесса, 1911.
  15. Шершеневич Г.Ф. Применение норм права // Журнал Министерства юстиции. 1903. N 1.
  16. Эрделевский А. Толкование договора // Российская юстиция. 1999. N 4.

Был(а) на сайте 51 минута назад

Раздел

Правовые дисциплины

Антиплагиат

70%

eTXT

Размещен

9 Мая 2020 в 18:40

Тема : толкование договора : практические проблемы .
Эссе по гражданскому праву .
На 1,5 страниц
Размер шрифта : любой
Часовой пояс : Москва

  • Разместите заказ
  • Выберите исполнителя
  • Получите результат
Гарантия на работу 1 год
Средний балл 4.96
Стоимость Назначаете сами
Эксперт Выбираете сами
Уникальность работы от 70%

9 Мая 2020 в 20:40

Начало работы

12 Мая 2020 в 08:00

Окончание работы

Отзыв о выполненном заказе

написал(а)

положительный

отзыв

Очень доволен сотрудничеством с автором.
Очень вежливый, доброжелательный, позитивный, надежный, обязательный заказчик!
Работой автора удовлетворен полностью! Удачи на сайте!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *